головы расползлась багровая лужа. Отчетливо была видна огромная рубленая рана на затылке. Рядом валялся топор с выкрашенным в красный цвет топорищем. Сзади по битому стеклу захрустели шаги. Он резко обернулся. Это были Анюта и Азиз.
– Ух, ты, как здорово! – восхищенно произнесла она. – Как вам это удалось? Особенно вон та дырка в голове.
Она лучезарно глянула на безмолвного Распорядителя, потом – снова на распростертое тело – и завизжала. Азиз охнул, залопотал что-то невнятное.
– Убери ее отсюда, – приказал Распорядитель. – И позови Крига.
Через минуту прибежал Криг, бледный как полотно. Глаза его метались, он глянул на тело и простонал.
– Боже, сколько же будет продолжаться это издевательство… милиция, свидетели… Что вы хотите от бедного Крига?..
– Возьмите себя в руки! – жестко произнес Распорядитель. – Посмотрите, черт побери, наступила ли смерть.
Криг застонал еще громче.
– А ну, быстро! И не дай бог, если потом установят, что его можно было спасти…
Криг завозился у тела, гадливо выворачивая голову от лужи крови.
– Пульс не прощупывается… Вы не понимаете, я всю жизнь занимался венерическими болезнями…
– Криг, даже мне понятно, что его сразил не триппер… Переворачивайте!
Доктор отступился, опасливо поглядывая на кровь, и Распорядитель, ругаясь сквозь зубы, сам перевернул безжизненное тело. Лицо было испачкано в крови, натекшей из раны. Доктор брезгливо оттянул веко, они увидели потухший закатившийся зрачок.
Он с ужасом посмотрел на свой палец, выпачканный в холодной крови, не зная, обо что его вытереть…
– Да замойте, черт бы вас побрал!.. Да не здесь, идите ко мне, или еще куда. И так натоптали…
У порога застыла Анюта. Криг вернулся, он помыл палец и теперь не знал, что делать дальше. Нехорошая мысль вертелась у него в голове: как ему теперь кушать, ведь придется касаться этим пальцем пищи…
– Мне придется подтверждать факт смерти? – с фальшивой бодростью спросил доктор.
– Криг, в этой ситуации хуже всего мне и убитому. Эта нелепая смерть загубит все дело на корню…
Распорядитель вытащил из замка ключ, рукой показал на выход, закрыл дверь и запер ее на ключ.
– А впрочем, – вздохнул он, – в этой никудышной ситуации Шевчуку лучше всех… Никаких хлопот.
– Боже, ведь сейчас Игорь парит над нами, видит все это и знает убийцу, – прошептала Анюта.
Через некоторое время постояльцы отеля «Завалинка» собрались в зале. То ли оттого, что уныние прочно поселилось на их лицах, то ли оттого, что потянул реальный ветер смерти, зала выглядела сумрачно и казенно, как приемная какого-нибудь УВД. Когда все расселись, приняв позы напряженного ожидания, Распорядитель начал:
– Ну, что, господа, поиграли – и хватит. Я думаю, никто на меня не в обиде. Цель игры достигнута и, благодаря кое-кому из нас, без всяких натяжек и реально. И, как бы все пошло ни казалось, получилось всё как в банальном детективе: убийца среди нас, уважаемые граждане. Можно осмотреться, взглянуть друг на друга. Часа через два приедет следователь и, увы, самый настоящий… Вы, Кент, – обратился Распорядитель к помощнику, – проследите, чтобы никто не покидал отеля до прихода следователя.
– Слушаюсь, – вытянулся по-военному Кент.
– Юм, бар сегодня не открывать…
– Есть, – так же четко ответил тот.
Распорядитель обвел присутствующих долгим взглядом и заключил:
– Да! Прошу всех оставить мне подписки о невыезде.
– Опять подписка… – раздались недовольные голоса.
– Кент, – обратился Распорядитель, – принесите, пожалуйста, листы бумаги и ручки. …Через несколько минут подписки были собраны, Распорядитель вышел на середину залы и мрачно сообщил:
– Итак, граждане подозреваемые, игра продолжается! Все быстренько готовим себе алиби…
– Почему я должен доказывать свою очевидную невиновность? – возмутился Криг. – Меня ждет неоконченная диссертация. Никто не имеет права задерживать меня.
– Дорогой доктор! Своим желанием быстренько улизнуть вы навлекаете на себя дополнительные подозрения. Смотрите, а то вам, как и лучшим умам революционной мысли, придется дописывать свою диссертацию в тюрьме.
Доктор посерел лицом и поник, будто снеговик, осевший на солнце.
Потом Распорядитель прошел в кабинет, вызвал к себе прислугу; персонал состоял из четырех молодых парней и шеф-повара.
– Кто сегодня рубил дрова?
– Я, – ответил один из парней.
– Когда это было?
– В полседьмого, как обычно.
– И куда ты потом положил топор?
– На пожарный щит, как вы приказали.
Распорядитель спустился во двор, осмотрел щит с сиротливо торчащими гвоздями, между которыми крепился топор.
– Кто мог взять?
Работники переглянулись, промолчали.
– Кто из гостей утром выходил из дому?
– Здоровый выходил, каждое утро качаться бегает, – сообщил работник.
– Ясно, а как одет он был?
– В трусах и кроссовках. Он всегда так бегает.
– И больше ничего у него не было? – продолжал спрашивать Распорядитель.
– Полотенце было. Наверное, в бассейне купался, – вспомнил парень.
Распорядитель приказал принести ему кофе, после чего прошел в кабинет.
Он попытался прислушаться к своим чувствам, но не обнаружил ничего похожего на горечь или сострадание. Подумал о себе, как о постороннем: «У бывших следователей заржавевшие нервы… Хотя, какая чепуха, бред… Это нас хотят такими видеть». Квелые и пустые мысли вызвали всплеск раздражения, впрочем, не они были причиной. Директор «Чисто русского убийства» Борис Самсонов испытывал жгучую досаду. «На Западе такое происшествие стало бы отличной рекламой. А для меня это – крах. Хотя, еще поборемся…» Он вспомнил встречу с Шевчуком, странный и малоприятный разговор, в котором он буквально выворачивался перед капитаном наизнанку, непростительные откровения, тем более, если о них узнают гости отеля. Скандал, скандал… И Распорядитель с нехорошим чувством облегчения подумал, что капитан уже ничего не расскажет… «Какой странный и неудобный человек, – продолжал размышлять Самсонов. – Он мешал буквально всем. И, возможно, каждый в душе имел повод для расправы с ним… Даже я. Но, скорее всего, убийца один. Затаился и смотрит на меня из своей норы бусинками-глазками. Главное, чтобы он еще кого– нибудь не ухлопал – это было бы совсем в духе Агаты Кристи. Как же все гадко, однако. Топором… с красной ручкой». Распорядитель содрогнулся, представив себе хруст разламываемой кости и последующее погружение грубого железа в тончайшую, какую только смогла создать природа, материю… Однако жертва жаждала отмщения. Подумав об этом, Распорядитель встал, прошел в конец коридора, где располагался номер Карасевых, и громко постучал. Дверь открылась; Виталий, одетый в майку и синие спортивные штаны, был явно не в духе. Лицо его покрывали красные пятна, он учащенно дышал, будто только-только вернулся с променада. За его спиной мелькнуло заплаканное лицо Ирины. «Какая дурнушка», – мимоходом отметил Распорядитель.
– Виталий, у меня есть к вам несколько вопросов, будьте так любезны зайти ко мне в кабинет.
Когда Карасев, уже спокойный и скучный, появился в кабинете, Распорядитель первым делом поинтересовался, почему он сегодня делал пробежку без супруги. Виталя отреагировал грубо:
– Какое ваше дело!
