— Эта юная Никола всегда умоляет о помощи. Постоянно. Безнадежно, душераздирающе. И всякий раз это плохо кончается. Княгиня…
— Замолчишь ты или нет? — истерично воскликнула его жена. — Ты хочешь погубить нас всех? Мы ничего не знаем! Ничего, слышите?
— Куда он ушел? — упрямо повторил Хейке.
— Тебе нужно идти к Таргул Штрегешти, — печально произнес Жено. — Идти по дну ущелья, до конца. Но неужели ты действительно собираешься?..
— Пусть идет! — крикнула его жена. — Он приносит нам одни неприятности, подвергает нас опасности.
Хейке тут же отправился в путь. Мира побежала за ним.
— Ты пошел искать Петера? Я пойду с тобой!
— Нет, ты…
Пристально посмотрев на нее, он заметил в ее глазах страх.
— Что-нибудь случилось ночью? — тихо спросил он по-немецки.
— Окно… — кивнула она. — Мне снился сон, что…
— Ладно, пойдем, — решил Хейке.
Трактирщик настоял на том, чтобы они позавтракали, и они нехотя согласились, выпив немного молока и прихватив с собой по куску хлеба. Они собирались съесть его по дороге.
Жено озабоченно смотрел им вслед. Но он надеялся, что Хейке удастся освободить и Петера, и Таргул Штрегешти.
Зато у его жены не было никаких иллюзий.
Отойдя на некоторое расстояние от постоялого двора, Хейке сказал:
— Расскажи, что тебе снилось.
— Но это был всего лишь кошмар…
— Я сам решу, что это было, рассказывай!
Он был сам удивлен своей предприимчивости. Он, добродушный Хейке, которому все родители в Планине доверяли своих детей и были спокойны за них, теперь ощущал в себе непонятную ему самому силу. Что это была за сила, он так и не узнал. Да ему и незачем было это знать.
Однако…
«Господи, помоги нам, — думал он. — Эта деревня, эта долина вызывают во мне леденящий страх!»
Мира рассказала ему о мертвецах и о том неопределенно-жутком, что пыталось проникнуть через окно в ее комнату. И она была изумлена и шокирована тем, что Хейке принял всерьез ее сон.
— Петер просто идиот, что пошел туда, — взволнованно произнес он. — Нам нужно уносить отсюда ноги. И как можно скорее! Я был тогда слишком самоуверен, сказав, что смогу решить проблемы этих селян. Теперь же я чувствую, что не смогу этого сделать!
— А как же Петер? Разве мы не пойдем?..
— Конечно, мы пойдем туда! Мы заберем его и сразу же покинем это место! Видишь этих лошадей? Они потеряли своих хозяев. Так что мы их возьмем себе, — заключил он, когда они вышли на луг.
— Мы
— Да. Никто здесь не хочет их брать.
— Ах, как чудесно! Мы сможем все трое скакать верхом! У меня никогда не было лошади! Но это вовсе не значит, что я должна уводить у кого-то коня…
— Конечно, нет, но ты заслужила это, столько лет промучившись со своим отцом.
— О-о-ох, — вздохнула она. — Какие они красивые!
— Да, это породистые лошади. Как ты думаешь, они будут есть хлеб?
Он позвал лошадей. Лошади повели ушами и поскакали прочь. Хейке приблизился к ним, они снова тронулись с места.
— Да они совсем одичали, — удивленно произнес он. — Вот что значит лишиться хозяина!
Оставив лошадей в покое, он посмотрел в сторону долины.
— Да… И куда же мы теперь пойдем?
— Просто пойдем по тропинке, — сказала Мира.
Он посмотрел, куда она показывала.
— Ах, да, конечно, там есть тропинка!
Мира пристально посмотрела на него.
— Ты, что, плохо видишь? — спросила она.
— Нет, — задумчиво произнес Хейке. — Нет, я вижу нормально.
Его внимание было отвлечено двумя воронами, которые кружили над их головами и над покрытым лесом холмом.
«Интересно, не они ли вчера вечером нападали на Миру? — подумал он. — По пути в деревню. Они достаточно крупные…»
«Крылья ворона…»
Мира болтала без умолку. Ее беспокойство о Петере было трогательным.
«Эта корова», — сказал о ней Петер.
Как это было несправедливо! Прошлым вечером Хейке не успел разглядеть Николу, и ей наверняка было несладко в когтях княгини, из которых она никак не могла освободиться; но если Петер не заметил душевных качеств Миры, он просто дурак!
Они обогнули скалу, и перед ними открылась гряда холмов в голубоватой дымке.
— Посмотри! Смотри же! — крикнула ему Мира. Хейке взглянул туда, куда она показывала.
— О, Господи, — прошептал он. — О, Господи!
Ему показалось, что у него подгибаются колени, и он вынужден был опереться на плечо Миры.
— О, Господи! — дрожащим голосом повторил он.
— Да, по-моему, это замок! — восхищенно произнесла она. — Посмотри!
— Я… я что-то плохо вижу, — соврал Хейке.
— Разве ты ничего не видишь? Это настоящий замок, хотя, нет, это, скорее, крепость! С зубчатой крышей, огромными воротами, красивой аллеей, ведущей к ним. Петер наверняка отправился сюда.
Хейке бросил на нее быстрый взгляд, ему трудно было дышать. Впервые он понял, что видит совсем не то, что остальные. Его взгляд проникал через завесу, непроницаемую для обычных глаз.
Ему пришлось несколько раз глотнуть слюну, чтобы одолеть тошноту. Петер, жизнерадостный, симпатичный Петер, его попутчик…
Как заколдованный, смотрел он на устрашающе-жуткую сцену, будучи не в силах отвести взгляд, хотя ему вовсе и не хотелось видеть это.
Но это не он был заколдован, а Мира, Петер, французы и все те, кто когда-либо проходил через эти ворота.
Петер! О, Господи!
Видя, что он стоит, как зачарованный, Мира неправильно истолковала его поведение и воскликнула:
— Разве это не фантастично! Идем же скорее туда!
— Нет, — произнес он сдавленным от страха голосом. — Нет, нет! Уйдем отсюда!
