работу, пока не родится ребенок… О чем она думала? Что это за проходимец такой?..
Она лихорадочно произнесла:
— Ты должен мне помочь, Ионатан!
— Я? Что же я должен сделать?
— Ты работаешь в больнице. Ты можешь дать мне адрес… или дать мне какое-то средство, которое поможет освободиться от…
Он почувствовал, как в нем вскипает гнев.
— О чем ты просишь меня? Ты хочешь, чтобы я помог тебе избавиться от зародыша?..
— Тише ты! — умоляюще произнесла она. — Только помоги мне!
— Никогда в жизни!
— Но разве ты не понимаешь, что я должна это сделать? Не могу же я…
— Об этом надо было думать раньше. Закрыв руками лицо, она воскликнула:
— О, ты не знаешь, как все это получилось!
— Девушка, которая не может сказать «нет», — с горечью произнес он. — Как могла ты быть такой дурой? Но теперь дело сделано, и ты должна воспринимать все, как есть. О том, что ты просишь, не может быть и речи. Разве люди Льда когда-нибудь вели себя так малодушно? И ты ответишь за свой проступок, Мари! Прежде всего, отправляйся к Кристе, она…
— О, нет, я не могу этого сделать. Абель придет в ярость!
— Абель? Какое он имеет к этому отношение? Отвернувшись, Мари всхлипнула.
— Мари, — догадавшись, в чем дело, забыв об усталости и о позднем времени, сказал он. — Мари, это один из сыновей Абеля?..
В ответ она промолчала.
Голос Ионатана был зловеще приглушен и лишен всякого выражения, когда он спросил:
— Кто он?
— Один из старших, — сдержанно ответила она.
— Я так и думал. Проклятый мошенник!
— Ты не должен сваливать всю вину на него, — жалобно произнесла Мари, не осмеливаясь смотреть ему в лицо. — Во всем этом больше виновата я сама.
— Я в этом не сомневаюсь, — сердито ответил он. Она сжалась от его слов, как от удара.
— Ионатан, ты не должен сердиться на меня! Хоть ты-то не сердись, этого я не вынесу!
— А я и не сержусь, — прошипел он, злой, как оса. — Но только не надо мне говорить о том, что он здесь ни при чем. Мужчина никогда не может быть в таких случаях невиновным. Ведь у него всегда есть выбор.
— Да, тебе лучше об этом знать.
— Речь идет не обо мне, — пробормотал он, задетый ее замечанием, поскольку его собственный эротический опыт был пока нулевым.
— Ты поможешь мне? — жалобно пропищала она. На это Ионатан наставительно, желая скрыть свою растерянность, ответил:
— За это время, что я проработал здесь, я узнал кое-что о профессиональной этике. То, о чем ты просишь, совершенно недопустимо. Отказываюсь содействовать этому.
— Но что же мне тогда делать?
— Он должен жениться на тебе.
— Иос…
Она оборвала себя на полуслове.
— Ясно, это Иосиф, — холодно произнес Ионатан. — Этого следовало от него ожидать.
— Он не хочет жениться на мне. И я тоже не хочу выходить за него замуж.
— Ты не можешь этого не хотеть, Мари!
— Вовсе не требуется сыпать соль на рану.
Ионатан, до этого стоявший, наконец, сел на стул.
— Расскажи все по порядку, — уже более мягко попросил он.
— Все в деталях?
— Не хами, сейчас не время и не место делать это!
— Извини! Но о чем же мне рассказывать? Долгое время мы играли с ним в так называемые невинные словесные игры. Потом он пригласил меня на танцы. Там он бесстыдно флиртовал со всеми девушками подряд. И когда он, наконец, сказал, что нам пора домой, я была совершенно вне себя. Я боялась потерять его. Я старалась во всем угодить ему, чтобы остаться с ним. Ионатан, я сказала «нет» при его первых попытках сближения. Но он… Он рассердился! Он хотел уйти. А этого я не могла… перенести.
«Господи, как все банально, — печально подумал Ионатан, — проклятый оболтус! И бедная девочка!»
— Он, конечно понял, что мое сопротивление не слишком велико. Ведь я вбила себе в голову, что влюблена в него.
— Ты лжешь сама себе. Ты добивалась его любви. Тебе хотелось, чтобы он желал тебя. Разве не так?
— Ионатан, ты специально так жесток со мной?
— Да. Это должно послужить тебе уроком, несчастная искательница любовных похождений. Она удрученно опустила плечи.
— А потом он уехал обратно в Осло, — продолжала она. — В следующий раз, когда он приехал домой, он почти не смотрел на меня.
— Он уже получил от тебя, что хотел.
— Но около трех недель я жила просто в смертельном страхе. И мне пришлось сказать ему об этом.
Вынув носовой платок, Мари вытерла слезы и высморкалась.
— И он бросил мне в лицо самые жестокие слова.
— Могу себе представить. «Откуда я знаю, что это мой ребенок? Ведь у тебя было много других парней!» Это он сказал тебе?
— Да, — кивнула Мари, совершенно уничтоженная его словами. — Что-то в этом роде. Но только гораздо хуже. Я никогда не забуду его слова, Ионатан. «В чем ты пытаешься убедить меня, похотливая шлюшка? Стоит кому-то взглянуть на тебя, и ты уже ложишься на спину!» О, как мне было обидно! Ведь все это неправда! Да, я не была невинной, но у меня до него было только двое, и я всегда думала, что это и есть Великая Любовь! И я так боялась, что они меня бросят!
Ионатан обнял ее за плечи. В данный момент он чувствовал себя намного старше Мари.
— Дорогая сестренка, — мягко произнес он. — Ты в самом деле натворила дел. Мари, я не могу помочь тебе сделать аборт, я отказываюсь. Но я буду помогать тебе во всем остальном. И прежде всего мы должны поговорить об этом в семье.
— В какой семье? В нашей или в семье Кристы?
— В обеих. Пусть взрослые решают, что нам делать с Иосифом.
— Будут проблемы с Абелем, — сказала она. — И вообще, Ионатан, я не хочу выходить замуж за Иосифа. Ни при каких условиях.
— Значит, ты предпочитаешь стать матерью-одиночкой?
— Я ничего не предпочитаю, — всхлипнула она. — Мне страшно! Я не хочу умирать!
