— Да, — коротко ответил Руне. — Ты выбрал именно ту сестру, которая нужна.
Эти слова согрели Карине.
Южнее Осло их остановил дорожный патруль, и им пришлось выйти из машины, чтобы показать груз. Полицейские рылись в пищевых отходах, тыкали резиновыми дубинками в мешки, морщили нос. Все бумаги у Ионатана были в порядке. И им разрешили ехать дальше. На Карине они даже не взглянули. Она могла придавать своему лицу совершенно детское выражение, когда хотела. Руне же, напротив, вызывал у всех отвращение, и один из полицейских даже огрел его плетью по спине. А вообще-то к Руне старались не приближаться, слишком уж безобразен он был.
Ионатану иногда казалось, что в глазах Руне светится что-то опасное, что пугает даже смельчаков.
Во время езды Карине не переставала думать о Руне. Рано или поздно какой-нибудь нацист увидит в нем неполноценного и просто пристрелит его. Ей кто-то шепотом говорил, что немцы избавляются от уродов. Нападали на слабоумных и калек. Она содрогнулась при мысли об этом. Руне почти всю дорогу молчал. Сидя в своем углу в кабине, он слушал оживленную болтовню Ионатана.
Наконец, они прибыли в Аксим. Она отправилась по адресу, а они стали ждать ее в переулке. Сначала она просто бродила среди вилл на окраине Аксима. Ее охватила паника, ей не хотелось никого спрашивать, но в конце концов пришлось. Ведь формально она выполняла совершенно невинное поручение.
Она была на грани отчаяния, отыскивая нужный дом. Что, если она придет слишком поздно и не сможет выполнить задание? И когда, наконец, она нашла тот самый дом, ей пришлось некоторое время постоять у ворот, чтобы отдышаться.
Ей открыл сам хозяин дома. Она тут же изложила ему цель своего прихода.
— Ах, да, — равнодушно произнес он. — Моя жена говорила о чем-то таком… Пожалуйста, сюда!
В прихожей она увидела большую фотографию Гитлера и чуть поменьше — Квислинга. В другой комнате она увидела украшенный двуглавым орлом роскошный письменный стол.
Хозяин шел по лестнице впереди нее. Он не считал нужным разговаривать с такой девчонкой, но у Карине сложилось впечатление, что он не слишком-то интересуется своей женой. Об этом свидетельствовало то равнодушие, которое прозвучало в его голосе, когда он сообщил своей жене:
— Вот та самая «дама», которая пришла показать тебе образцы косметики.
Казалось, он мысленно прибавлял при этом: «Зачем тебе эта косметика?»
Он стоял в дверях, когда Карине поклонилась хозяйке, у которой было усталое, но симпатичное лицо.
— Входи, мой дружок, — приветливо произнесла она. — Покажи мне, что ты принесла! Ты можешь разложить все это на моей тумбочке. Она подкатила свою коляску поближе к кровати.
Карине принялась не спеша выкладывать кремы и помады. Она старалась особенно не нагибаться, чтобы не помять конверт с фотографиями, лежащий в кармане ее брюк. Она знала, что ей нужно сказать, и напустила на себя глуповатый и наивный вид, разыгрывая не слишком сообразительную курьершу.
Хозяин дома по-прежнему стоял в дверях, словно у него была привычка наблюдать за своей женой.
Карине уже начинала нервничать, товар кончался.
Хозяйка подолгу рассматривала каждую вещь.
— О, мне очень нравится эта губная помада! Жаль только, что это не мой цвет!
Карине ответила на это своим новым, самодовольным голосом:
— К таким светлым волосам, как у вас, как раз подойдет этот розовый цвет. А еще лучше — вот этот, лиловый. Оранжевый совершенно не подходит.
Карине украдкой посмотрела в лицо несчастной женщины. Да, она видела по ее глазам, что она несчастна.
Мужчина презрительно фыркнул, считая Карине бесхитростной простушкой. И это было ей на руку.
Время шло. Хозяин стоял в дверях.
Тут, к большому облегчению обеих женщин, в дверь кто-то позвонил.
— Пойду открою, — сказал он и спустился по лестнице.
Они услышали его шаги внизу. Карине быстро вынула конверт и засунула его в ящик тумбочки, потом так же быстро повернула в замке ключ и отдала его хозяйке, которая молча положила его в корзинку для рукоделия.
Они услышали приглушенные голоса в прихожей.
— Не возьмете ли этот крем? — спросила Карине своим ясным девичьим голоском.
— Да, пожалуй, возьму для начала. И тут же тихо добавила:
— Я не смогу позвонить по телефону Стейну. Ты должна приехать сюда через несколько дней и забрать письмо.
Карине кивнула.
После этого хозяйка произнесла громко и отчетливо:
— Значит, ты принесешь мне через несколько дней заказанные товары, не так ли?
— Да, — ответила Карине. — Но именно такую мазь будет трудно найти, так что Вам, возможно, придется подождать.
— Ничего, подожду. Спасибо тебе. Ты сама найдешь дорогу?
Когда Карине спускалась по лестнице, двое, стоявшие внизу, виновато отпрянули друг от друга. К хозяину пришла молодая, хорошо одетая дама.
И хозяин дома торопливо спросил:
— Значит, вы разберетесь сами с этими бумагами, фрекен Андерсен?
— Конечно, — ответила молодая дама.
Сделав книксен, Карине вышла из дома, крепко зажав в руке коробку с косметикой. Поскорее бы добраться до грузовика!
Тем временем парни ждали ее, сидя в кабине грузовика.
— Ну? — сказал Ионатан. — Ты думаешь, Карине справится?
— Думаю, что справится, — ответил Руне.
— Должен признаться, что я за нее боюсь. Что если ее схватят?
— Она вывернется.
— Но ведь она такая… такая…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Она такая одинокая.
— Вот именно. Откуда ты знаешь об этом?
— Это очень заметно.
— Да, в самом деле. Криста и Абель хотели купить ей собаку, но мама не может находиться в одном помещении с собакой, у нее начинается аллергия.
— Разве девушка живет не дома?
— Нет, пока нет, но рано или поздно она вернется домой.
Некоторое время Руне сидел молча, потом сказал:
— Думаю, твоей матери нужно забыть об аллергии.
— Тебе тоже кажется, что Карине нужна собака?
— Это единственное, что может помочь ей.
«Помочь ей?» Это звучало устрашающе. Тем не менее, Ионатан чувствовал, что это абсолютно верное выражение.
— Нет, наверное, она ушла слишком далеко, — процедил он сквозь зубы. — Не поехать ли
