«Отдайся в мои руки, Ульвхедин! Только я одна могу помочь тебе!»
«Нет! Ты ничем мне не поможешь. Только не ты!»
…Он опять проснулся в поту, слыша отголосок собственных криков. Но его сопротивление было сломлено.
В то утро он окончательно все решил. Хватит! Пора кончать!
Сложил еду и корм для коня на седло, соорудил подобие санок.
И двинулся на север…
Погода была хорошая. Весь день он ехал по вершинам холмов, ему не повстречалась ни одна человеческая душа. Теперь он спешил.
Ночевал он в лесу, соорудив из веток подобие кровати. На следующий день перед ним показались горы Довре.
Ехать было легко. Иногда в нем зарождалось сомнение, что он едет не в том направлении. Ульвхедин отбрасывал от себя такие мысли. Его тянуло на юг, но он продолжал упрямо ехать на север. Ему надо было найти ту долину. А долина была на севере. Так зачем же поворачивать на юг?
Он разрывался, не зная, куда ехать — на север или юг.
Нет, ему надо в долину Людей Льда! А зачем? Что там делать?
Зато знали эти хамы из Гростенсхольма — знал тот, что упал с лестницы, пытаясь отнять сокровища. Вдруг он умер? Кто же тогда знает?
Черт побери, их всех, черт, черт возьми!
А может, знал Никлас? Во всяком случае, он умеет обращаться с сокровищем. Ведь говорили же, что сундучок достанется по наследству именно ему.
Ха! Теперь это собственность Ульвхедина! Ничего, он еще научиться им пользоваться! Только бы добраться до долины! А там он получит знамение, там он узнает, как обращаться с сокровищем!
Все верно!
А может, нет?
Может, все же попросить хамов о помощи? Вернуться на юг и всему научиться?
Что за ерунда! Он почти приехал!
Ульвхедин и впрямь так считал. А на самом деле он был еще очень-очень далеко от цели…
Когда он подъезжал к Фокстумирене, подул ветер, срывая с горных вершин снежные шапки. Пошел густой снег.
Снег.
Ульвхедин придержал лошадь. Такая погода была ему не в новинку. Всю жизнь он прожил в горах. В себе юноша не сомневался. Но вот лошадь… Он не знал, как поведет себя лошадь в такую непогоду. А расставаться с ней он не хотел ни за что на свете.
Начиналась метель. На открытом месте негде было найти убежище. Куда деваться? Повернуть назад? Он ведь почти приехал!
Он вспомнил, что по дороге ему попалось небольшое укрытие, наскоро сложенное из камней и ветвей березы. Но это было так давно.
Тогда, верно, на этой дороге есть не одно укрытие. И он поехал дальше.
Снежные хлопья падали все гуще, ветер усиливался.
Где же укрытие?
Ульвхедин не запасся теплой одеждой, не знал, выдержит ли лошадь. Правильно ли он едет? Как найти дорогу? Может, он кружится на одном месте?!
Ульвхедин остановился.
Так легко он не сдавался никогда. Но он очень переживал за лошадь, что стала ему верным другом.
Другом? Ульвхедин никогда не произносил таких слов. Ну и пусть. Все равно у него теперь был друг.
Какое хорошее слово! А ведь у него был еще один друг. Та, о ком он все время думал и мечтал. Он даже знал, как ее зовут: «Здравствуйте, меня зовут Элиса!»
Как же это все смешно, по-детски!
Или: «Но ведь вам, наверно, больно?»
Элиса…..
Какое великолепное имя! Звучит словно летний порыв ветра!
Проклятая девчонка! Да разве есть на свете смешнее ее? Дурочка! Идиотка! Да разве девчонка может быть другом парню?! Ими пользуются, берут, когда хотят. А потом бросают как ненужный хлам.
Неосознанным движением он повернул лошадь назад.
В груди Ульвхедина защемило. Как всегда, когда он думал о ней. Девчонка! «Я все для вас сделаю, господин, но сейчас я не могу. Простите меня!»
Ну, где же укрытие?
Прошел час, второй. Над Довре бушевал снежный ураган. Снег покрыл землю, снежные вихри вздымались высоко в небо. Он сошел с лошади и лучше укрепил поклажу.
Надо было продолжать путь. Пошел густой снег, Ульвхедин ничего не видел перед собой.
Темнело. Снег приобрел голубоватый оттенок. И тут Ульвхедин узнал дорогу, по которой ехал. Ведь он же проезжал здесь утром! И укрытие где-то неподалеку… но где?
Вскоре он нашел хижину. Ульвхедин страшно замерз, колючий снег иссек лицо. Сначала завел в укрытие лошадь, потом спрятался сам. Несмотря на то, что хижина находилась в укрытии, снег задувал и сюда.
В центре был сооружен примитивный очаг. Ульвхедин оторвал от подобия саней две березовые жердины и развел костер. Дал корм лошади, поел сам, постепенно согреваясь.
Вместо двери соорудил снежную стену, огромные дыры в стенах тоже заткнул снегом. Еще раз оглядел костер, лошадь, свернулся под одеялом и уснул.
Ульвхедин как бы раздвоился. Одна половина стремилась в долину Людей Льда, вторая — назад. А сам он был где-то посередине между севером и югом, жизнью и смертью, между прошлым и неизвестным будущим!
В обе стороны тянуло с одинаковой силой. И юноша никак не мог решить, куда податься.
Ураган бушевал пять дней. Труднее всего было поддерживать тепло. Сначала ему повезло, недалеко от хижины он заметил небольшую ель и приволок в хижину. Но скоро сгорела и она. Оставалось только теснее прижаться к лошади, укутаться во все, что было под рукой. Еды хватало, воды тоже. Он растапливал снег и хранил воду в кожаном мешке, что нашел в элисином снаряжении.
Когда он проснулся на шестой день, стояла мертвая тишина.
Было чисто и ясно. Солнца видно не было. Слегка потеплело. Все кругом было белым- бело. Линия горизонта сливалась с белым небом. Исчезли все дороги и тропинки. Хорошо, что Ульвхедин запомнил расположение хижины. По ней он мог определить, где находится юг.
Ему казалось, что эта была та самая хижина, которую он приметил по дороге в горы.
Вдруг он понял, что едет на юг. Дороги назад не было. Только на юге, спустившись с гор, он встретит поселения. А на севере были только незнакомые горы Довре. Он мог плутать по горам сколько угодно, дороги в долину ему все равно не найти.
Снег оказался глубже, чем он думал. Двигаться приходилось медленно. Кончался корм. За себя он не боялся. Он привык долгое время обходится без еды. А запасов воды хватит еще надолго.
