В то время, как вся Норвегия праздновала Рождество, Ульвхедин напрягал последние силы. Ему и лошади приходилось нелегко. Их подстерегали глубокие пропасти, крутые подъемы…
Перед самым Новым годом они добрались, наконец, до леса. Ульвхедин не узнавал окрестности.
Снег был повсюду. Но в лесу снежный покров был значительно тоньше.
В первый день нового, 1696 года, они наткнулись на деревню. Ульвхедин, конечно, ничего не знал о наступлении нового года.
Впервые в жизни к нему подступило отчаяние. Разве мог он, Ульвхедин, постучаться в дверь и попросить немножко еды? Разве мог он переночевать в трактире и дать лошади отдохнуть на конюшне? В который уже раз пришлось искать нежилой дом. В первой деревне все дома были обитаемы. Во время пути он часто шел рядом с лошадью, поддерживая своего верного товарища, разговаривая с ним. Никто бы не поверил, что холодный, как лед, Ульвхедин может так разговаривать.
И только в Альвдале, далеко восточнее Довре, Ульвхедин нашел заброшенный дом. Тут было все, чего им так не хватало — тепло, крыша над головой. Отдохнув, он снова принялся воровать еду. Иногда, когда он ел краденую еду, в нем что-то протестовало, и тогда он с трудом запихивал ее в рот.
Снег попадал в дом. Но на такие вещи Ульвхедин просто не обращал внимания. Деревьев поблизости было много, топил он хорошо. А еду приходилось воровать по ночам.
Этой зимой Ульвхедин много думал. Часто щемило в груди. Он вдруг обнаружил, что у него тоже есть душа. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Мертвые… Те, кого он убил!
Ему приходилось нелегко. Бывало, что один день он был в ярости и гневе, проклиная весь род Людей Льда и их долину, а на другой появлялись видения, никак не способствующие одиночеству старого волка.
Как только придет весна, он продолжит путь в Трёнделаг!
Пришла весна, и Ульвхедин повернул на юг.
Спрашивать дорогу на Гростенсхольм он не смел. Но он искал и нашел. Дорога назад была намного легче.
Иногда юноша задавал себе вопрос: «Неужто я и вправду убивал? Убивал просто так, ради забавы?
Кого теперь просить о прощении? Вечность?»
Лицо снова каменело.
Он знал, зачем ехал в Гростенсхольм. Он заставит их рассказать ему правду о сокровище, они научат его всему, что знают и умеют сами. А уж тогда… Да, он все еще не прочь воспользоваться услугами девчонки. С ней ему было хорошо. Она даст ему все, что он пожелает, а потом распростится навсегда. А ту нахалку, что так невежливо обошлась с ним, он как следует накажет. Засунет ей в глотку все ее знания и любовь к человечеству! Убьет медленно, с наслаждением.
А потом… потом будет искать тайну долины Людей Льда и их скрытые источники.
Скрытые источники? Откуда он взял это выражение?
Просто так, взялось ниоткуда. Ульвхедин ощущал в себе могучие силы. Теперь он мог все.
Он спешил. Подслушивал у трактиров, пытаясь понять, где находится. Но больше всего его выручал инстинкт.
Ульвхедин был настоящим сыном своего рода.
Но кто были его родители? Об этом знали только Доминик и Виллему. Но об их открытии не узнал никто.
14
Доминик устал от постоянных причитаний Виллему:
— Мы должны что-то делать! Я еще пальцем не шевельнула!
— Виллему! Никто не сделал столько, сколько смогла ты. Ты просто не осознаешь этого.
— Но Доминик! Мы теряем время в Элистранде. Конечно, на нас возложена важная миссия. Но мы здесь уже несколько месяцев. Не съездить ли нам в Швецию навестить Тенгеля?
— Мы регулярно получаем от них письма. У них все хорошо, — отвечал Доминик, наслаждаясь отличным домашним пивом. — Пока мы не выполним свою задачу, наше место здесь, в Норвегии.
Жена продолжала ходить по комнате:
— Мы же ничего не делаем! Почему мы не ищем его? Давай приведем Ульвхедина домой.
Доминик вздохнул:
— Ну почему, почему ты так нетерпелива? Я же сказал тебе, оставь его в покое!
— Да, но ты сам говоришь, что он еще не добрался до места. Что еще не перешел горы Довре. Если он еще по эту стороны, мы должны помочь ему! Может, он не знает, что делать…
— Может быть. Он обязательно начнет колебаться, если мы станем его дергать. Он борется, Виллему. Борется с тем, что ты посеяла в его душе! Дай ему время! Если мы найдем его, он может убежать в Трёнделаг, снова начнет искать долину Людей Льда. Пока он спокоен, все идет хорошо.
Если я почувствую, что он снова собирается на север, я сообщу тебе.
— Но он же намеревался…
— Верно. И я очень беспокоился за него. Но он сильный, он справился с собой. Что заставило его так поступить, пока неизвестно.
— Думаешь, он вернется назад?
— Не знаю. Пока в душе у него полная неразбериха. Он еще ничего не решил.
— По крайней мере, он стал мягче?
— Да. И мы должны выждать.
Это звучало странно. Но Виллему поняла, что он имел в виду.
Доминик держал жену в неведении. Не хотел рассказывать обо всем. На него влияла не только Виллему, но и другие люди. И… Он питал особые чувства к лошади. Это бессловесное животное сотворило с ним чудо.
Доминик мог расшифровать далеко не все мысли Ульвхедина. Но мог поклясться, что тут оказалась, замешана женщина.
Но кто? Кто встретился Ульвхедину по дороге на север?
И все же основное влияние на этого упрямого и своенравного парня оказала Виллему. Она крепко держала его, но Ульвхедин постелено ослабил хватку. Доминик не знал, как парень смог это сделать.
Время… Самый хороший союзник. Все должно созреть — и мысли, и чувства. Ульвхедин должен выбрать сам.
А что если он сделает неправильный выбор и продолжит свой путь на север, что тогда?
На самом деле Ульвхедин уже давно все решил. В его душе больше не было места для сомнений. Только сам он еще не понял этого. А может, и не хотел понимать.
Чем ближе он подходил к Гростенсхольму, тем тревожнее ему становилось. Казалось, лошадь вообще не двигается с места. Ульвхедин постоянно подгонял ее. Парня снедала тоска, но он не знал еще, что это такое.
«Тот из рода Людей Льда, кто покинет своих близких, будет вечно искать, стремиться к
