приказ королевы застал ее врасплох и по-настоящему огорчил. Даже заправским распутницам ведомы сердечные слабости, а белокурая фрейлина совсем недавно отдала свое столь непостоянное до недавних пор сердечко одному молодому и блестящему сеньору. Флоримон Робертэ, сын могущественной семьи финансистов, был красив, как бог, но, по словам Екатерины, слыл порядочным фатом. К тому же он был не слишком умен, но разве девушка, влюбленная в красивого парня, требует от него ума? Изабелла полюбила Флоримона, ни на что не обращая внимания и ни о чем не желая слышать, и любила всей душой. И ей очень не хотелось соблазнять Конде! Но разве можно ослушаться приказа королевы, если не желаешь закончить свои дни в монастыре?
В Шомоне пришлось пробыть дольше, чем рассчитывали. Ночью в этих краях разразилась настоящая буря. Ветер дул с такой силой, что с грохотом валил деревья в лесу, а реки Луара и Шер, словно сговорившись, разлились и быстро превратили дороги в непролазную грязь. Поскольку юному королю, королеве-матери и громоздкому королевскому обозу было невозможно проехать по этой грязи, пребывание в Шомоне решили продлить.
Во время этого вынужденного заточения Конде беспрестанно следовал за Изабеллой, чья красота поразила его еще в тот день, когда подписывалось пресловутое перемирие. Молодой женщине была присуща та особая прелесть, которая не могла не взволновать принца – большого любителя прекрасных дам.
В жилах Луи де Конде текла горячая кровь, он обладал кипучим темпераментом и сразу же пылко возжелал Изабеллу. То была не любовь, а властная похоть, с которой довольно лишь обладать предметом страсти – душа при этом в расчет не принимается. Конде льстил себя надеждой, что Изабелла окажется не менее сговорчива, чем все его прежние бесчисленные любовницы. Разве не входит она в знаменитый «Летучий отряд» распутных фрейлин? Принц желал только одного – обладать Изабеллой. Любит она его или нет, Конде было совершенно безразлично...
Получив от Екатерины надлежащие указания, молодая женщина охотно принимала комплименты Конде, много смеялась, искусно кокетничала и, строя глазки и жеманничая, добилась того, что принц не отходил от ее юбок и во время вынужденного пребывания в Шомоне, и в тени деревьев парка в замке Шенонсо, куда двор все-таки сумел добраться, когда установилась хорошая погода. Однако Изабелла, на сей раз нарушив строгий приказ своей госпожи, категорически отказалась перенести любовную игру в более интимную обстановку...
По правде говоря, некоторая неуступчивость женщины даже нравилась этому воину. Она придавала ухаживанию пикантность и делала более ценной будущую победу. К несчастью, все испортила тщеславная глупость Флоримона Робертэ, признанного любовника Изабеллы.
В обществе сеньоров – среди них находился и Конде – молодой глупец нескромно хвастался своими любовными победами. Выяснив теперь истинную причину отказа Изабеллы, Конде обиделся и покинул двор; скача во весь опор, он возвратился в родовой замок Конде-ан-Бри, чтобы там предаться горестным раздумьям о своем разочаровании.
К тому же его жена, неустрашимая Элеонора де Руайе, заболела и звала принца домой, но, вероятно, Конде без нанесенного ему в Шенонсо оскорбления не вернулся бы столь поспешно. Разумеется, теперь и речи быть не могло о том, чтобы отдать Гавр французской короне. Надежды Елизаветы Английской на крупный нормандский порт снова окрепли.
Окреп и гнев Екатерины Медичи. Сразу после стремительного отъезда Конде на виновницу обрушилась целая буря.
– Дура! Мерзавка! Тупица! Идиотка несчастная! Значит, вот как ты повинуешься моим приказам? Вот как ты выполняешь деликатные поручения? Теперь Конде далеко, но англичанин по-прежнему лелеет надежду захватить Гавр! Неужели тебе жить надоело и ты не понимаешь, чем тебе придется заплатить за свою глупость?
Никогда Екатерина, безупречно владевшая собой, не закатывала своей кузине такого скандала. Испуганная Изабелла де Лимёй, распростершись в поклоне перед Екатериной, безмолвно сносила приступ королевской ярости и трепетала все телом, охваченная непритворным ужасом. Впервые она видела флорентийку в столь неистовом гневе и в глубине души опасалась за свою жизнь. Злые языки утверждали, будто королева умеет очень ловко отправлять на тот свет предателей... или непокорных. А ведь, по словам Екатерины, в том, что сделала Изабелла, обнаруживалась прямая государственная измена!
В ярости королева металась по комнате, но вдруг остановилась перед молодой женщиной и, грубо схватив ее за запястье не по-женски сильным рывком подняла Изабеллу на ноги.
– Слушай меня внимательно, Изабелла mia, – процедила она сквозь зубы. – Слушай внимательно и постарайся запомнить каждое мое слово, ибо повторять их я не буду: я напишу Луи де Конде и попрошу его вернуться. В крайнем случае – прикажу ему сделать это. Он приедет, потому что не посмеет ослушаться, оказать открытое неповиновение властям! Когда он будет здесь, я приказываю тебе – слышишь? –
Молодая женщина дрожала, как осиновый лист, но все же попыталась защитить свою неуместную любовь.
– Сжальтесь, ваше величество! И соблаговолите поручить эту миссию другой фрейлине! Я не смогу полюбить принца, ибо люблю другого!
В тусклых глазах Екатерины полыхнули искорки гнева.
– Этого болвана Робертэ? Как ты только смеешь напоминать мне о нем? Доверясь его красивому лицу и гордой осанке, я отправила Робертэ в Лондон обольстить Елизавету, но он только сумел сделаться всеобщим посмешищем: англичанка не обращала на него внимания и обзывала индюком! Нечего сказать, хорош у тебя вкус! Но главное не в этом: делая выбор между слабостями твоего сердца и Гавром, я, конечно, предпочту Гавр! Или ты исполнишь все желания Конде (и не думай подыскать себе замену, он хочет только тебя), или я тебя под любым предлогом разжалую из фрейлин. Если, разумеется, ты не будешь вынуждена отправиться в иной мир... скажем, по слабости здоровья!
Отпустив наконец руку молодой женщины, Екатерина устроилась в высоком кресле с прямой спинкой. Траурные вуали еще сильней подчеркивали бледность ее слишком округлого лица: как болтали злые языки, королева слишком была похожа на своего дядю, покойного папу Льва Х, который особой красотой не отличался.
– Я жду твоего ответа! – холодно сказала она.
В полном смятении Изабелла закрыла лицо руками. Униженная, она бесшумно плакала, но все же понимала, что должна покориться, если не хочет вызвать новый приступ гнева, быть может, роковой для нее. Наконец в тишине прозвучал ее дрожащий голос:
– Я буду повиноваться, ваше величество!
– И правильно сделаешь! Когда Конде окажется в наших руках, ты в любое время сможешь вернуться к своему индюку, я мешать тебе не буду. Но что за странная мысль – следовать велениям сердца! Разве у
Как и предсказывала Екатерина, Луи де Конде не заставил себя долго упрашивать, чтобы возвратиться ко двору. Кстати, письмо королевы ясно давало принцу понять, что при дворе очень сожалеют о его отъезде и что некие прекрасные глазки слишком часто краснеют от слез, глядя на восточную дорогу, а белокурая молодая женщина мысленно устремляется к нему, в глубину лесов, к стенам его древнего замка.
Поэтому Конде, хотя и слегка настороженный, все-таки приехал. Принцу были прекрасно известны все уловки Екатерины и репутация ее фрейлин, но едва Конде оказался в дивном парке Шенонсо, его недоверие растаяло. Глазам его предстало улыбающееся личико, несколько смущенное и влажное от слез, которые принц счел слезами радости. Если Изабелла и притворялась влюбленной, вопреки собственному желанию, она слишком хорошо знала свою роль, чтобы не сыграть ее безупречно.
