Невольно вспомнились и другие загадки, терзавшие меня. Я подумал: но как же мы можем разгадывать загадки, связанные с другими людьми и временами, если не в силах проникнуть в тайну собственной жизни?
Я вспомнил женщину, вдову ученого, которую, как мне казалось, знал раньше, чем впервые увидел ее. Какие нити протянуты между нами, почему не могу забыть ее?
Смутное видение возникло из глубин моей памяти: берег теплого моря, я и она на надувном матраце. К нам кто-то медленно идет, увязая в песке. Это — Михаил Дмитриевич.» Он что-то говорит, смеется… Сиреневые облака, раскаленные по краям до ослепительного блеска, несутся на меня, твердеют в полете. Страшны их зазубренные грани. Они пробивают защитную пленку, и у меня появляется новое, неизведанное ранее чувство, еще более болезненное, чем чувство одиночества, которое подчас так мучает и мешает спокойно думать…
Где сейчас Людмила, что с ней? Мне так сильно захотелось ее увидеть, что я решился на крайнюю меру — сосредоточил энергию в первом и восьмом аккумулирующих органах, настроился на ее волну и сквозь клубы тумана увидел руки, подымающие тонкую ткань. Людмила раздевалась, готовясь ко сну. Ложбинка на правом плече казалась фиолетовой, смуглые полные колени заволакивались пеленой мерцающего тумана…
Мне пришлось прервать сеанс связи. Пятно света — вход в пещеру, где я находился, — закрыла тень. Это был вождь.
— Великий Эламкоатль! Охотники выследили большое стадо антилоп. Иди с нами — тогда охота будет успешной.
3
На второй день ко мне прибежал Касит, сын вождя.
— Великий Эламкоатль! В лесу появились злые боги. Они встретили одного из наших охотников и забрали его с собой.
— Зачем он им понадобился? — Я не скрывал недоверия.
— Этого не знает никто. Но Рап видел. Они спутали веревкой руки Мапуи и повели…
— Где твой отец?
— Он с несколькими воинами идет по следу богов. Что будут делать они с Мапуи?
— Этого я пока не знаю. Но постараюсь узнать. Идем.
— Ты сильнее! Ты победишь их! — без тени сомнения воскликнул Касит.
Вскоре мы догнали «богов». Они двигались цепочкой: передний прокладывал дорогу, задний делал зарубки на деревьях. Импуна Мапуи вел на веревке долговязый парень в пробковом шлеме и притороченной к нему противомоскитной сетке.
Я заметил шевеление веток сбоку от долговязого. На мгновение там показалось лицо вождя. Он подал какой-то знак пленнику. Мапуи, видимо, был слишком подавлен событиями, чтобы правильно сориентироваться. Он поднял руки, показывая, что они связаны веревкой. В то же мгновение один из «богов» полоснул по кустам из автомата. Послышался крик боли, шум веток — это бросились бежать вождь и его люди.
— Беги! — шепнул я Каситу, а сам развел перед собой ветки и шагнул навстречу «богам».
В лицо мне смотрел ствол автомата, в спину уперлось что-то твердое.
— Советую не двигаться! — произнес немолодой человек с усталым лицом, чем-то напоминающим лицо отца: высокий морщинистый лоб, в меру выпяченный подбородок, резкие складки по углам рта. Портили его большие темные очки на хрящеватом носу. Голос у него был приятный, хорошо поставленный, и даже в данной ситуации слово «советую» звучало естественно и не угрожающе. Он выглядел спокойным, подтянутым, и пятнистая маскировочная куртка сидела на нем ладно, как смокинг, сшитый у модного портного. Еще раз блеснули стекла очков — он разглядывал меня с ног до головы, улыбка чуть раздвинула узкие твердые губы.
— Вы из людей Шакала?
— Что это значит? — спросил я и настроился на его волну. Нет, он не был спокоен.
— Пожалуйста, обыщите его, — бросил он кому-то за моей спиной, и я понял, кто в этой компании «богов» — главный.
Меня ощупали грубые руки, полезли в карманы…
— Вот, что я нашел, Кэп.
Главный осторожно взял футляр с набором инструментов.
— Интересно было бы узнать, что в нем, — обратился он ко мне.
— Это, в основном, хирургические инструменты, — ответил я, открывая футляр.
— Вы врач?
Кэп не дождался моего ответа и добавил:
— Если так, то весьма кстати. У нас — больной. Коротышка, покажи, пожалуйста, доку свою ногу.
Коренастый крепыш вытащил изо рта окурок, смял его в комок и щелчком послал в кусты. Только потом, морщась, закатал штанину, открывая опухшее колено.
Я дотронулся до опухоли, и его лицо исказилось от боли.
— Потерпи секунду, — сказал я и провел по ноге аретомом. — Вот и все.
— Вы не вскроете опухоль? — удивленно спросил Кэп.
— Она сейчас рассосется.
На лице Коротышки с пухлым детским ртом и носом-пуговкой появилась ухмылка. Она становилась все шире и шире, превращалась в улыбку.
— Что вы сделали с моей ногой, док? Она уже не болит…
— Согни ее, — попросил я.
Все еще с недоверием, осторожно он согнул и разогнул ногу, затем повторил то же. Восторженно посмотрел на меня:
— Да вы колдун, док! Как раз такого нам в джунглях не хватало, черт меня побери!
— Если колдун не из стаи Шакала, — холодно заметил Кэп, и его тонкие губы словно совсем исчезли с лица.
— Кто такой этот ваш Шакал? — вежливо поинтересовался я.
Тон моего голоса почему-то не понравился Кэпу.
— Должен вам заметить, что лишние знания не всегда полезны, — сказал он, и тонкие длинные пальцы его правой руки непроизвольно вздрогнули и напряглись. — Будьте добры назвать сумму гонорара, которая вас устраивает.
— Не стесняйтесь, загните побольше, — шепнул Коротышка.
— Меня не интересуют деньги.
— Вы из идеалистов! — Кэп склонил голову набок, словно желая лучше рассмотреть меня, губы сложились в скупую улыбку. Зато Коротышка недоверчиво и неодобрительно покачал головой.
— Ну что ж, мистер Идеалист, будете получать не меньше остальных.
— Но ведь я еще не дал согласия идти с вами.
Откуда-то из-за моей спины вышел верзила с рассеченной бровью и щербатым, слегка продавленным внутрь лицом. Он откровенно и недобро глянул на меня, подошел к Кэпу и зашептал (я отчетливо слышал каждое его слово):
— Ставлю десять против одного, он — из стаи Шакала.
Кэп досадливо дернул щекой, но ответил уважительно:
— На этот раз ты, кажется, ошибаешься, Ник. Скорее всего, он сам по себе. Поговори с ним, если желаешь.
Кэп отступил на полшага, а Ник сделал шаг ко мне, произнес сипло:
— Так сколько бы ты хотел получать для начала?
