Согласно расписанию, в это время там должны были дежурить Дойл и Фекто. Фекто, не могли бы вы объяснить свое отсутствие на посту?
Охранник, сидевший в противоположном конце стола, встал и откашлялся. Видно было, что он сильно нервничал.
– Слушаю, сэр. Мы с офицером Дойлом сегодня несли дежурство во дворе номер четыре…
– Заключенные были доставлены на прогулку вовремя?
– Да, сэр. Они прибыли ровно в два часа дня.
– Где вы находились в это время?
– На посту во дворе, как и положено.
– И что же произошло?
– Ну, примерно через пять минут с нами связался специальный агент Коффи.
– Вам позвонил Коффи? – Имхоф удивился. Это было что-то новое. Он огляделся и отметил про себя, его Коффи все еще не появился. – Расскажите нам об этом звонке, Фекто.
– Он велел нам немедленно явиться к нему. Мы объяснили, что находимся на дежурстве во дворе, но он настаивал.
Имхоф не на шутку разозлился. Коффи ничего ему об этом не говорил.
– Вы не могли бы повторить, что именно сказал вам агент Коффи?
Фекто смутился и покраснел.
– Видите ли, сэр, он сказал что-то вроде: «Если вы не явитесь через девяносто секунд, отправитесь в Северную Дакоту». Что-то в этом духе, сэр. Я пытался объяснить, что, кроме нас, во дворе нет других охранников, но он не стал меня слушать.
– Он вам угрожал?
– Можно сказать и так.
– И вы оставили двор без охраны, не доложив об этом ни мне, ни начальнику службы безопасности?
– Простите, сэр, но я думал, он получил ваше согласие.
– Черт возьми, Фекто, как я мог дать согласие на то, чтобы убрать из двора охранников и оставить без присмотра целую банду уголовников?
– Простите, сэр, я решил, что это… это из-за особого заключенного.
– Особого заключенного? Что вы несете?
– Ну… – Фекто с трудом подбирал слова, – из-за того заключенного, которого должны были выводить на прогулку во двор номер четыре.
– Да, но он сегодня не выходил во двор. Он оставался в камере. – Имхоф глубоко вздохнул. Все оказалось не так просто, как он думал. – Фекто, вы что-то путаете. Заключенный провел в камере весь день. Он не выходил на прогулку во двор номер четыре. Я сам это выяснил, когда была объявлена тревога, – у меня есть данные проверки электронных браслетов. И эти данные свидетельствуют, что он сегодня не покидал свою одиночную камеру.
– Нет, сэр, я прекрасно помню, что особый заключенный находился во дворе. – Фекто бросил недоумевающий взгляд на второго охранника, Дойла, который казался не менее растерянным.
– Дойл! – обратился к нему Имхоф.
– Да, сэр?
– Прекрати эти свои «да, сэр». Я хочу знать, выходил ли особый заключенный сегодня на прогулку во двор номер четыре.
– Да, сэр. То есть, насколько я помню, да.
В комнате стало очень тихо. Имхоф перевел взгляд на Ролло, но тот уже что-то говорил по рации. Через пару секунд начальник службы безопасности сунул рацию в карман и посмотрел на начальника тюрьмы.
– Согласно данным системы электронного слежения, особый агент все еще находится в камере и сегодня ее не покидал.
– Лучше пошлите кого-нибудь проверить камеру лично, просто чтобы убедиться, что все в порядке.
Внутри у Имхофа все кипело от злости на Коффи. Где, черт побери, его носит? Это он во всем виноват.
И тут как по заказу дверь распахнулась, и в комнату вошел специальный агент Коффи в сопровождении Рабинера.
– Вы пришли вовремя, – мрачно заметил Имхоф.
– Естественно, вовремя, – резко ответил Коффи, проходя к столу. Лицо его покраснело. – Я специально распорядился вывести особого заключенного на прогулку во двор номер четыре, а теперь оказывается, что это не было сделано. Имхоф, когда я отдаю приказ, я ожидаю, что он будет…
Имхоф встал со своего места. Он был сыт по горло и не собирался позволять этому ослу разговаривать в таком тоне, да еще в присутствии подчиненных.
– Агент Коффи, – произнес он ледяным тоном, – сегодня, как вам, наверное, известно, в Херкморе была совершена серьезная попытка побега.
– Мне нет дела до…
– В настоящий момент мы проводим расследование обстоятельств данного побега, а вы нам мешаете. Если вы сядете и подождете своей очереди, мы сможем продолжить обсуждение.
Коффи продолжал стоять, глядя на начальника тюрьмы, и лицо его из красного стало багровым.
– Мне не нравится, когда со мной разговаривают таким тоном.
– Агент Коффи, я во второй раз прошу вас сесть и позволить нам продолжить обсуждение. Если вы и дальше будете перебивать, я прикажу вывести вас отсюда.
В комнате повисла предгрозовая тишина. Лицо Коффи исказилось от ярости.
– Знаете что? Я думаю, в нашем присутствии на этом совещании больше нет необходимости. – Он в упор посмотрел на Имхофа. – Но вы обо мне еще услышите.
– Ошибаетесь, ваше присутствие здесь крайне необходимо. Двое охранников только что сообщили мне, что вы приказали им покинуть пост во дворе номер четыре и пригрозили увольнением, если они не подчинятся вашему приказу. И это несмотря на то что вы не имели никакого права здесь распоряжаться. В результате заключенные остались без надзора и предприняли попытку побега. Получается, что именно вы, сэр, несете за это ответственность. Это мое официальное заявление для протокола.
Последовавшая тишина казалась еще более наэлектризованной. Коффи оглядел присутствующих, и с его лица медленно сползло самоуверенное выражение – похоже, до него наконец дошла вся серьезность предъявленных ему обвинений. Его взгляд остановился на лежавшем в центре стола магнитофоне, скользнул по микрофонам, установленным перед каждым участником совещания. Коффи неловко сел и откашлялся.
– Я уверен, что мы сейчас же исправим это, гм, недоразумение, мистер Имхоф. Не стоит делать поспешных выводов.
Имхоф ничего не ответил. Наступившую тишину внезапно нарушили треск и шипение. Ролло поднес рацию к уху и стал слушать; Имхоф не сводил с него глаз. Когда доклад о результатах проверки камеры особого заключенного был закончен, начальник службы безопасности бессильно опустил плечи. Его лицо стало белым как полотно.
Глава 52
Глинн посмотрел на специального агента Пендергаста. Тот неподвижно лежал на кушетке, сложив руки на груди и скрестив ноги. В таком положении он находился уже почти двадцать минут. Необычная бледность лица и впалые щеки придавали ему поразительное сходство с трупом. Единственным свидетельством того, что Пендергаст жив, был пот, выступивший у него на лбу, и едва заметное подрагивание рук.
Его тело вдруг дернулось и снова застыло. Глаза медленно открылись – сильно покрасневшие, с узкими колючими зрачками, окруженными серебристо-серой радужной оболочкой.
Глинн, крутанув колеса инвалидного кресла, подъехал поближе и наклонился над Пендергастом. Что-то явно произошло. Сеанс ментального сканирования завершился.
– Останьтесь вы один, – хрипло прошептал Пендергаст. – Отошлите д’Агосту и доктора Краснера.
