озерка. Но матерый вожак вдруг встревожился, пронзительными криками собрал стадо и увел прочь. А этот глупый молодой самец, уже пытавшийся мериться силами с вожаком, взбунтовался и остался на чудесном, удобном пастбище.
И вдруг все исчезло: озеро, заросли вкусного «ковыля». Под копытами — плоский каменный островок среди песка, что желтой пеленой простирается до горизонта. Лишь волнистые плавные линии, наметенные ветром, украшают это пустынное однообразие.
Внезапно трехрогий пришелец взволновался так, что поднялся на задние ноги, забил в воздухе передними и закричал тоненько, словно детеныш, который еще бегает у материнского вымени.
С наветренной стороны приближалось что-то яркое, зеленое… нет, зоркие глаза не обманули: это были гигантские листья, такие сочные и аппетитные, что из-за них передралось бы все стадо. Фиолетовая степь не баловала своих обитателей ничем похожим, разве только в долгожданный сезон дождей.
Листья скользили по поверхности песка, приподняв края с высоким черенком. Ветер бил в зеленые паруса, гнал «эскадру» все дальше. Неповоротливые большие «корабли» медленно переползали с одной песчаной волны на другую.
Их обгоняли проворные маленькие листья, легко подпрыгивавшие на каждом препятствии.
Зеленая масса почти миновала островок, когда ошалевшее животное опомнилось, низко пригнуло трехрогую голову и тяжело поскакало за ускользающим лакомством.
Проскакать удалось лишь несколько шагов. Потом ноги по мохнатые бабки увязли в песке. Самец, выпятив грудь, упрямо пытался продолжить погоню, но что-то тяжело повисло на ногах, мешало идти. Так облепляет копыта грязь в сезон дождей. Животное досадливо дернулось и поняло, что не может вытащить ног из песка.
Забыв про лакомые листья, трехрогий самец отчаянно забился. Пышный хвост разметал песок во все стороны, глаза выкатились. Ноги пронзила боль: кто-то там, в глубине, остренькими мелкими зубками теребил шкуру, добирался до мяса.
А в это время над островком задрожал воздух, и на плоские камни шагнули несколько существ, никогда прежде не виденных несчастной обреченной тварью.
— Удачно вышли, — обернулся к спутникам Шенги. — Тут везде зыбучие пески, а твердая суша — островами.
— Ой, кто это там бьется? — испугалась Нитха.
— А, это трехрожка. Забрела сюда сдуру, тут ей и конец.
— А вытащить нельзя?
— Нам к ней и не подойти. Да ее, похоже, уже едят.
Над песком, взволновавшимся вокруг трехрожки, приподнимались и вновь ныряли небольшие твари, спешащие утопить жертву в желтых волнах.
— Жалко, — вздохнула Нитха и отвернулась.
— Еще бы не жалко, — согласился Дайру, — сколько мяса зря пропадает!
Рогатая голова скрылась под поверхностью песка, исступленные крики смолкли. Нитха вздохнула с облегчением.
— А дальше куда? — осведомился Сокол.
— Не знаю, — вздохнул Охотник, лаская пальцами талисман. — Везде зыбучие пески и никаких Врат. В прежнюю складку нельзя: там узел вовсю закручивается.
— А сюда не дойдет? — забеспокоился Дайру.
— Нет, конечно, — быстро ответил Шенги, бросив на ученика укоризненный взгляд. — Безопасная складка очень, очень далеко отсюда. Когда подвинется — не знаю. Ближе к ней — большой скальный массив, не чета этому островишке. Туда бы перебраться, да по песку и шагу не сделаешь.
— Торчим здесь и ждем складку? — с неожиданной догадливостью спросил Айфер.
— Похоже на то, — признался Охотник. — Насчет времени не переживайте. Оно в каждой складке течет по-своему, но везде быстрее, чем у нас. Здесь можно бродить хоть годы, а дома времени пройдет всего ничего.
— Вей-о! Годы? На этих камнях? — Ралидж неприязненно огляделся.
— А что мы есть будем? — робко спросила девочка.
— А нас кто есть будет? — подхватил Дайру.
— Разберемся, — постарался успокоить учеников Шенги. — В песке живут разные твари. Попробуем, может, годятся в пищу.
— Мы-то им точно годимся, — буркнул Айфер. — А вода?
— Вода… — печально протянул охотник и вдруг оживился, устремил взгляд за плечо собеседника. — А вот и вода подкатывает!
К острову приближалась новая эскадра листьев. Они плыли, как стая лебедей, гордо вскинув шеи- черенки.
— Это лопух-бродяжка, — объяснил Охотник. — Растет на островах, пока семена не созреют. Потом листья отваливаются и летят по ветру, чтобы рассеять семена. Листья нам ни к чему, но на них очень, очень может быть дождевая вода. И если… Поберегись!
Шенги поспешно отошел от кромки песка, остальные последовали его примеру. И вовремя. Гигантский лист, подгоняемый ветром, с ходу налетел на камни. От удара полопались крупные пузырьки, гроздью облепившие черенок. По камням расплескалась остро пахнущая жидкость. Тут же прибрежный песок зашевелился. На камни шустро карабкались десятки тварей, похожих на крошечных крабов. Стараясь не попасть в вонючие лужи, крабы выуживали из жидкости крупные черные семена.
Воды на листе не оказалось.
— Повезет в другой раз, — убежденно сказала Нитха. — Должно повезти, а то одни неудачи! У нас в Наррабане говорят: «Не унывай, если судьба дает тебе пинок за пинком. Рано или поздно она отшибет себе ногу и перестанет…»
Ралидж спустился к берегу, который уже оставили насытившиеся крабы.
— Надо же, как чисто семена подобрали! Понятно, почему этот лопух не заполонил все острова. А лист какой — чуть ли не с лодку!
— Лодка! — крикнул Дайру. Все обернулись к нему. Под взглядами мальчик побледнел, но продолжил твердо: — Я как раз вспомнил, когда влезла эта попугаиха. Зантиянш в «Тайнах прозрачных складок» писал о лопухах-бродяжках: «Листья же их весьма прочны и настолько велики, что некоторые выдерживают вес человека…»
Ошеломленное молчание показало, что все поняли смысл этих слов.
— Ты не ошибся? — негромко сказал Сокол.
— Дайру не ошибается! — гордо ответил за ученика Шенги. — Я «Тайны» читал, но про лопухи- бродяжки как-то пропустил. В эти края Охотники очень, очень редко ходят.
Он не успел договорить, а Сокол уже положил на камни бочонок, завернутый в плащ, и взялся за край широкого листа.
— Пусть господин подождет, — озабоченно сказал Охотник. Расстегнул куртку, задрал рубаху, и все увидели, что вокруг его тела обмотана веревка.
— Вей-о! Ты не человек, а шкатулка с сюрпризами! — восхищенно ахнул Ралидж.
— Мало ли что в жизни случается, — скромно отозвался Шенги, разматывая веревку и помогая Соколу привязать ее конец к поясу.
Закончив приготовления, Ралидж смело шагнул на лист. Зеленая палуба тут же промялась под ногой, ручейки песка ринулись на потерявший форму лист. Незадачливый пескоплаватель выбрался назад на камни и осторожно освободил лопух от балласта.
— Надо лежа попробовать, — бормотнул Ралидж.
— Пустили б меня первым, — безнадежно воззвал Айфер.
Не слушая его, Хранитель лег на зеленую пластину, оттолкнулся от берега. Лист, возведенный в звание лодки, заскользил по песку — медленно, но послушно. Ралидж выше поднял кромку с черенком, ветер ударил в нее, и лопух-бродяжка ринулся вперед так, словно за ним гналось какое-то местное травоядное.
— Попробую повернуть! — крикнул Ралидж.
