наутек, хриплыми криками призывая за собой самку. Та недоуменно замешкалась. Кавалер, пробегая мимо, хлестнул ее хвостом так, что она пошатнулась. Дама уловила тонкий намек и тяжело потрусила за своим новым повелителем.
Так впервые в роду клыкастых топотунов право зачать потомство получил не самый сильный, а самый умный.
— Да какие же здесь Ворота? — с недоверием глянул Сарх в лицо юному проводнику. — Склон как склон.
Он огляделся. Вокруг — холмистая местность, кое-где украшенная невысокими кустиками, похожими на метлы. Холм, на вершине которого стояли четверо путников, не отличался от других. Разбросанные там и сям большие валуны. Мягкая желтая трава. И крутой склон, на который сейчас указывал Нургидан.
— Ну, смотри, — ровно, без угрозы произнес Сарх, — ты нам уже надоел. Если мы скатимся с этого склона и ничего не произойдет, я выдавлю тебе глаз. Левый. Может, одним глазом ты быстрее разглядишь Ворота.
Рыжий помощник кивнул, соглашаясь с капитаном. Варрах что-то утвердительно бормотнул по- наррабански.
— Врата здесь. — без тени страха ответил Нургидан. — Только не знаю, куда выведут — в Гурлиан, в Силуран, в этот ваш верблюжий загон, как он там называется…
— Размажу, тварь! — рканулся к нему Варрах. Но атаман жестом остановил его и деловито спросил:
— Так чего мы ждем?
Нургидан хотел уже приказать всем взяться за руки, но вовремя сообразил, как невыгодно для него попасть в свой мир в такой теплой компании.
— Если сунемся за Врата все разом, — назидательно сказал он, — рискуем вернуться одним комом. Не разобрать будет, где чья рука, где чья нога. Надо по одному, и давать Вратам время успокоиться.
— Пень, ступай первым, — приказал капитан. — Подождешь на той стороне.
— Почему я? — запротестовал пират, но под непререкаемым взглядом главаря смирился. Сел на траву и, отталкиваясь руками, заскользил по склону.
И исчез, не добравшись до подножия холма.
Наррабанцы переглянулись.
Выждав немного, мальчишка скомандовал:
— Теперь следующий!
— Варрах, калга да! — велел главарь.
Смуглый наррабанец, как и рыжий пират, исчез на полдороге с откоса. Главарь следил за ним в оба глаза, но не уловил момент перехода за Грань.
Сарх обернулся к проводнику и увидел, к своему удивлению, что мальчишка растянулся на животе и вглядывается во что-то на противоположном склоне холма.
На всякий случай Сарх тут же растянулся в траве, бесшумнее змеи подполз к Нурщдану и, лежа рядом с ним, зашарил взглядом, ища неведомого врага.
Среди колышущейся травы не было видно никаких чудищ. Лишь на одном из валунов сидел зверек, похожий на суслика, но с голубовато-сизой шкуркой и сильно отвисшим брюшком. Зверек передними лапками держал сухой плод, напоминающий орех, и разглядывал его с глубокомысленным видом.
— Ну и что это значит? — негромко и зло спросил наррабанец.
При звуках его голоса зверек насторожился и, выронив свою добычу, юркнул под камень — только брюшко мотнулось из стороны в сторону.
— Ну вот, надо же было спугнуть! — проворчал Нургидан, встав и отряхивая травинки с одежды.
— Ты что вытворяешь? — гневно вопросил Сарх, тоже вставая.
Нургидан глянул на него без всякого почтения. Теперь, когда они остались одни, можно было за все посчитаться с пиратом. И плевать на его нож!
Но перед дракой ученик Охотника позволил себе маленькое мстительное удовольствие.
— Понимаешь, — задушевно сказал он, — я до этого про них только в книжке читал. «Мышевидный грызун с непарным числом резцов…»
И с наслаждением закончил, глядя врагу прямо в глаза:
— Мало кто из Охотников видел так близко земляную пыхтелку!
— Земляную пых…
Сарх не договорил. Смуглое лицо бешено исказилось.
Он прыгнул на ненавистного гаденыша, метя скрюченными пальцами в горло.
Нургидан ждал атаки. Драться он любил и умел. Увернувшись от тянущихся к нему рук убийцы, он от души врезал Сарху. Враги сцепились, упали, покатились по склону и проскочили Грань одним клубком, шипя от смертельной злобы, ничего не замечая вокруг.
И выпустили друг друга лишь тогда, когда океанская волна хлестнула в лицо, заставила захлебнуться солено-горькой водой.
Сокол с трудом мог идти: тело расплачивалось за чудовищный всплеск силы, Ралиджа поддерживали Шенги и Айфер. Наемник предлагал понести Хранителя, но тот отказался: если двигаться, слабость пройдет быстрее.
Ученики Охотника шли позади, бросая испуганно-восхищенные взгляды на ссутулившуюся спину Ралиджа. Только что свершилось небывалое: человек голыми руками разорвал покрытого броней монстра!
Но Дайру, хоть и был счастлив, что у него на глазах Сокол совершил подвиг, не мог забыть и другое: как учитель закрывал его своим телом от чудища.
Впрочем, потрясение не лишило подростка наблюдательности:
— Учитель, водохлебка!
— Где?! — Шенги так резко обернулся к ученику, что Ралидж, опиравшийся на его плечо, невольно застонал.
Дайру пнул камень, в тени которого угнездилось мелкое растеньице:
— Вот! Обязательно рядом вода!
До этого мгновения маленький отряд не говорил о воде и старался о ней даже не думать. И это удавалось: когда тебя пытаются съесть, тебе как-то не до жажды. Но после возгласа мальчика все вдруг почувствовали, как трется о пересохшее нёбо шершавый непослушный язык.
В поиски воды включились все, даже едва стоящий на ногах Ралидж. Удача улыбнулась Нитхе. Она обнаружила в расселине тонкую струйку ручейка и завизжала так, что спугнула стайку пришедших на водопой сухих длинноногих созданий, похожих на пауков.
Много ли надо человеку для счастья? Лишь несколько глотков воды. А потом… потом человек снова начинает вспоминать, что же ему надо для счастья. Но эти короткие мгновения удовлетворенного желания, когда ничего не хочется, делают его равным богам.
Измученные люди лежали у ручья и умиленно глядели в небо. Это было чужое небо, серое и низкое — хоть камень в тучу кидай, чтоб дождь пошел! Но сейчас путникам нравилось его разглядывать — такое спокойное, безмятежное, не таящее угрозы…
Но это, конечно, было недоразумением, которое Подгорный Мир быстро исправил.
— Замрите! — шепнул Охотник так отчаянно, что все мгновенно окаменели, продолжая глядеть вверх и ожидая увидеть дракона или другое крылатое чудовище. Но никакие крылатые хищники не парили в вышине — лишь невесомое белое облачко легко плыло куда-то по воле ветра.
Ой, нет, не по воле ветра! Изменило направление, косо скользнуло вниз, описало круг над лежащими путниками. Не облачко — скорее клочок тумана.
