— Столько времени, столько сил, чтобы превратить разноплеменный город в единое целое! И оказывается, все зря! Достаточно пары мелких обормотов с дохлым медведем — и… У меня нет времени сосредоточиться на государственных делах! Вчера голубиная почта принесла известие из Силурана: король Тореол женился на знатной грайанке и вот-вот подпишет с Грайаном мирный договор. Представляешь, что сулит Озерному королевству дружба этих двух драконов, что веками грызлись меж собой? И в такое время я вынужден разбираться с детскими проделками!
Шенги сочувственно повздыхал, но подумал, что участие Хранителя в государственных делах сводилось к тому, чтобы прочесть доставленную голубиной почтой депешу, прежде чем отправить ее с другим голубем в Аргосмир.
— Что касается принцессы, — продолжил Тагиарри, — то если у Светоча все детишки такие, не понимаю, как его столица еще не сметена с лица земли. Из всех отвратительных, невоспитанных и непослушных…
Хранитель замолчал, потому что подошел Рахсан-дэр, не остывший от гнева, хмурящий густые брови. Бросив недружелюбный взгляд на Шенги, он заявил:
— Нитха-шиу нуждается в более пристальном внимании и тщательной заботе.
— Все ей будет, — хмуро посулил Совиная Лапа, — и внимание, и забота. Вот только домой вернемся…
Рахсан-дэр пропустил эту реплику мимо ушей.
— Юная госпожа, — сказал он твердо, — будет приходить ко мне для занятия богословием и историей не реже чем через день, я настаиваю!
Нитха пискнула.
— Не возражаю! — Шенги злорадно глянул на несчастную принцессу.
— Кроме того, — неумолимо продолжил наррабанец, — все свободное от учения время госпожа должна быть занята полезным делом, приличествующим ее высокому рождению и благородной крови. Полагаю, дочь Светоча не откажет своему покорному слуге в просьбе переписать собственной рукой книгу на родном языке.
Голос вельможи при этом был отнюдь не просительным.
Выслушав односложное согласие девочки, Рахсан-дэр коротко поклонился ей, отвесил церемонный поклон Хранителю, сухо кивнул Охотнику и направился к двери. Невольники-хумсарцы последовали за ним.
— Хорошо придумано, — глядя ему вслед, сказал Тагиарри. — Пока принцесса будет переписывать книгу, она не сможет поднять в городе мятеж или учинить что-нибудь в этом духе.
Шенги, отведя взгляд, подумал, что Хранитель плохо знает Нитху и ее дружков.
— Когда-нибудь обязательно перепишу, — пообещала Нитха. — Сейчас, увы, не получится. Рахсан-дэр привез с собой только «Тропу благочестия и добродетели». Семейная реликвия, он с ней не расстается. А в Издагмире найти книгу на наррабанском — что цветок в уртхавенских сугробах!
— Счастлив утешить юную госпожу! — мстительно улыбнулся Тагиарри. — Во дворцовой библиотеке есть несколько наррабанских книг. Любую я готов одолжить моей знатной гостье. Никаких сказок, никаких стихов. Полезные, познавательные, серьезные книги. И… — Тагиарри даже зажмурился от удовольствия. — И все на редкость толстые!
Худощавый смуглый парнишка лет шестнадцати оторвался от ветхого пергаментного свитка, на истрепанные края которого он кисточкой наносил густой прозрачный состав, и склонился перед вошедшими:
— Прошу, господа мои! Смотритель библиотеки отлучился, но я, его помощник, рад вам услужить!
Речь гладкая, но гортанные нотки и придыхание заметнее, чем у Нитхи.
— Ты наррабанец?
— Да, господин.
— Очень хорошо, вот и расстарайся для госпожи Нитхи, дочери Светоча.
Как вскинулся парнишка! Как просияла его подвижная физиономия! Какой поклон отвесил он приосанившейся Нитхе! Как жарко заговорил по-наррабански, но тут же смекнул, что это невежливо по отношению к Шенги, и перешел на язык Озерного королевства:
— Все, что будет угодно ясной госпоже!
— Мне нужна книга… ну, чтоб не очень скучная. И чтоб побольше картинок! — скороговоркой добавила девочка.
— Найдем, Нитха-шиу!
Пока юные наррабанцы придирчиво обсуждали каждый фолиант, который парнишка извлекал из недр книгохранилища и благоговейно подносил принцессе, Совиная Лапа бродил вдоль полок и исходил лютой завистью. Если бы Шенги пустили в дворцовую сокровищницу, у него бы так не разбегались глаза. Такого богатства у него не будет, хоть сто лет проживи! Несколько Хранителей, один за другим, заботливо пополняли библиотеку. От пергаментных свитков Темных Времен до стиснутых деревянными и кожаными переплетами книг, недавно вышедших из-под рук переписчиков, — со всех сторон глядела на Шенги мудрость всех времен и стран. (Во всяком случае, так считал наивный Охотник, которому его учитель Лауруш внушил, что глупых книг не бывает.)
Видимо, Шенги забылся и сказал вслух что-то восторженное, потому что парнишка оторвался от очередного увесистого тома:
— Это еще что, господин мой! Самые ценные рукописи заперты в сундуке. Там берестяные силуранские летописи времен Черного Раздора. И еще сказания о Таргу и Нхесте на папирусе из дельты Тхрека! В Аргосмире таких редкостей нет! Вот!
Совиная Лапа с симпатией глянул на гордого подростка:
— Как тебя зовут?
— Чегри, господин.
— Как ты очутился в наших краях, паренек?
Чегри перестал улыбаться.
— Я приехал сюда с отцом. Он торговец… был торговцем. На наш караван напали Подгорные Твари. Уцелели только мы с отцом. Вьючные лошади разбежались, товар пропал. Отец с горя потерял рассудок. Здешние наррабанцы первое время помогали нам, да вознаградит их Гарх-то-Горх. А потом Тагиарри дал мне работу в библиотеке.
— Подожди, — нахмурился Шенги, — это, выходит, про тебя рассказывал Хранитель? Ты видел на дороге следы Тварей, потом зарисовал их для Тагиарри…
— Да, господин. Рисунки смотрели Подгорные Охотники. Сказали — след Клыкастой Жабы.
— Не Подгорные Охотники, а пролазы! — негодующе перебила его Нитха, на мгновение опередив учителя.
Парнишка виновато поклонился.
— Нарисуй для меня такой след, — попросил Шенги. — Не доверяю пролазам.
— Конечно, господин! Где-то мел был, застежки на фолиантах чистить… ага, вот!
Опустившись на четвереньки, мальчик уверенно вывел на каменном полу очертания большой трехпалой лапы.
— Точно? — спросил на всякий случай Охотник.
— Господин! — обиделся Чегри. — Я же переписчик книг! Могу переписать по памяти страницу на незнакомом языке и не перевру ни одной чужой буквы!
— Да ладно, ладно! Я…
— Мне доверяют даже копировать рисунки! — продолжал доказывать парнишка.
— Верю, верю. Ты видел один след или несколько?
— Пять, господин.
— Как располагались — помнишь?
Высунув от усердия кончик языка между зубами, Чегри двинулся на четвереньках по полу. На темных
