— Не перебивай. Знаю, ты хочешь навсегда остаться за Гранью. Но запомни: мир, в который ты возвратишься, будет неузнаваемо изуродован, как твой брат, что вырвался из челюстей Хищной Пещеры. Второй мир станет жертвой твоей глупости и твоего эгоизма — не много ли?
— Как заставить Единственную Песню зазвучать вновь?
— Ты не отказался от своего безумного замысла?
— Брат согласился жить калекой. А я готов жить в искалеченном мире. Говори!
— Слова Песни были записаны на круглой серебряной пластине. Чтобы заставить Песню зазвучать, не надо знать Язык Сотворения. Это было бы под силу даже любому из теперешних твоих дружков-людей.
— «Было бы»? Учитель, над твоими речами веет ветер, улетающий в прошлое! Ты пугаешь меня! Где пластина?
— Ее нет, головастик! Серебряный диск был опасен — он мог попасть к такому, как ты! Этому воспрепятствовали я и два близких мне существа: моя мать и мой учитель.
— Ты уничтожил диск, старый жирный глупец с отслоившейся чешуей?
— Клянусь моим главным именем, я ждал, что ты заговоришь так! Тот, кто погубил свой мир, не остановится и перед самым жутким преступлением — оскорблением учителя!
— Прости… прости меня, это вырвалось случайно! Когда вернусь в жизнь, буду лежать на солнцепеке, пока не помутнеет и не потрескается роговица на глазах, чтобы хоть на крохотную чешуйку искупить свою великую вину. Но сейчас я мертв, и ничто не остановит меня! Отвечай: ты уничтожил диск?
— Его нельзя уничтожить. Триста два периода назад мы разделили диск на три части, каждый взял одну. Но не ищи моего учителя и мою мать, чтобы мучить их, как мучаешь меня. Они встретили мирную смерть. Я с соблюдением всех обычаев растерзал и почтительно поглотил их. Они вне твоей досягаемости, ты, жалкая, мерзкая, хлюпающая желудком тварь, посмевшая оскорбить учителя!
— Где сейчас куски диска? Не молчи, во имя Священного Водоема!
— Один — здесь, в Колодце Спячки, под моим телом. Сам сунешься или подошлешь кого-нибудь? Даже интересно!
— Я не настолько глуп. Сейчас мне это не по силам. Но я черпаю мощь из твоего зеркала, и когда- нибудь, со временем…
— Добро пожаловать! Старый жирный глупец с отслоившейся чешуей даже сквозь сон сумеет неплохо позабавиться!
— А остальные куски?.. Не молчи! Спрашиваю Зеркало Снов, спрашиваю отражение твоего тела и твоей души. Где сейчас серебряные пластинки?
— В землях людей. Первая попала к Подгорному Охотнику, его главное имя — Шенги. Другой кусок — на острове, который люди называют Вересковым — Эрниди. Главная самка острова носит его как украшение, не подозревая о магических свойствах.
В шипящую беседу ворвался встревоженный голос призрака-воина:
— Магические свойства? Спроси-ка об этом, Ящер!
Снова долгое шипение и перевод Чуткого:
— Талисманы служат тому, кто носит их на теле. Они исполняют желание владельца, то, что было самым сильным перед тем, как талисман к нему попал. Но ни загадать это желание, ни поменять его хозяин не может.
— Я не понял, учитель…
— Ты был самым тупым из моих учеников… Допустим, талисман попал к самке. Перед этим она горевала, что бесплодна. Став хозяйкой талисмана, она начинает откладывать по семь-восемь яиц за брачный сезон, но ничего иного попросить у талисмана не может — ни здоровья, ни вкусной еды, ни защиты от хищников. Или, скажем, талисман найдет путник, бредущий по солнцепеку и страдающий от пересохшей кожи. С этого мгновения он получает способность чуять воду и вызывать ее из земли. Может быть, в жизни путника есть другие желания, острые, заветные, высиженные всеми тремя сердцами: мечты о власти, или жажда знаний, или стремление к славе. Но исполнится лишь то, что владело им незадолго до того, как лапа его коснулась талисмана. Или…
— Достаточно, я понял. А теперь скажи, мудрый и всеведущий учитель, что угрожает мне и моей новой стае?
— Судьба, воля Великой Матери, мое проклятие…
— Я не об этом! Какие враги могут расстроить наши планы? Сквозь спячку ты можешь провидеть будущее…
— Не провидеть, головастик, а догадаться о вероятных путях! Что мешало раньше, помешает и теперь: Душа Пламени. А теперь — вон из моих сновидений!
— Спи ледяным сном, дорогой учитель, да хранит тебя Великая Мать…
Шипение еще не стихло, а над поляной уже загорланили призраки. В столбе света вместо Яшера встал чародей-воин — тот, кого называли Ураганом.
— Наконец-то — действовать! — торжествовал он. — Как вливается в меня сила из этого бесценного зеркала!.. Прежде всего — человек! Нужен человек, в которого я мог бы вселиться и пуститься на поиски талисмана!
— Ты? — возмутился незримый старик. — Почему именно ты?
— Ладно, Фолиант, — досадливо поморщился воин, — вечно ты с подозрениями! Главное — найти человека. В этом нам помогут спрутомыши…
— Одного человека мало, — вмешалась женщина. — Белесый говорил о Душе Пламени. Забыли, что погубило нас когда-то?
— Разве забудешь? — горько усмехнулся Ураган. — Но Шадридаг помер, и тайна Души Пламени больше никому… А-а! Ты о том молодом Соколе?
— Да! Пергамент с записью погиб, но грайанец его читал! Убийцу к нему!..
Громкое шипение вторглось в разговор.
— Ящер говорит, — перевел Чуткий, — надо пока отпустить учителя. От постоянной пытки Белесый может потерять рассудок, а нам он еще пригодится.
— Что… ах да! — кивнул воин. — Конечно! Безумец, оставь зеркало, пусть старик отдохнет.
Поверхность черной плиты затуманилась, на ней расплылись очертания свернувшейся в кольцо рептилии.
Арлина остановилась на пороге, сквозь приоткрытую дверь тревожно глядя на мужа, сидевшего вполоборота к ней. Ралидж всматривался в каменное зеркальце, в глубине которого гасло белесое сияние и затихали неясные голоса.
4
Охотников устроили в башне, носившей название Купеческая. Шенги и Нургидан получили на двоих комнатку с двумя топчанами, на которых лежали набитые сеном тюфяки и одеяла из шкур. Что еще надо усталым бродягам! Шенги удалился туда первым и завалился спать, не дожидаясь ученика. Как выяснилось утром, поступил правильно, потому что Нургидан в каморку не изволил явиться. Учитель не обеспокоился: мальчик и здесь нашел себе подружку. Вернее, она нашла его, можно ставить золотой против медяка. Зеленоглазый, гибкий, сильный парень, выглядевший старше своих шестнадцати, пользовался бешеным успехом не только у сверстниц.
Что ж, дело молодое. Тем более что не полнолуние будет этой ночью — луна в первой четверти. Мальчика не ждала мучительная борьба со звериным началом в душе, — борьба, поражение в которой принесло бы в этот тихий захолустный уголок ужас, кровь и смерть.
Лицо Шенги омрачилось. Он начал одеваться, привычно орудуя левой рукой.
Очень, очень неосторожное решение приняли они три года назад! Каждый месяц рядом на три ночи
