— А потому что… Сами посмотрите!
Подойдя к машине, Медведев указал Михалычу на крышку багажника.
— Что это такое? Такое впечатление, будто кто-то отрихтовал поверхность, нанося легкие удары чем-то острым — гвоздь с молотком, зубило и молоток… И ведь вы гляньте, около сотни ударов.
Михалыч смотрел, потеряв дар речи. Наконец он пришел в себя:
— Этого не было!
— Не сомневаюсь. Но теперь есть?
— Есть.
— Что это?
— Непонятно! — сказал зампотех, пожимая плечами.
— Бессмысленно — главное! — качнул подбородком Михалыч. — Вот изгадили-то! А за что?! Ну, кому, кому я опять поперек встал?
— Всем все даешь, всем все разрешаешь… — согласился с командиром зампотех.
— Самое страшное, что и мне непонятно, — согласился Медведев. — В качестве мести это мелко. А в качестве случайного казуса просто необъяснимо. Я допускаю, что кто-то угнал вашу машину, покатался на ней, потом поставил сюда, подальше от проходной. Но на виду, подбросил, так сказать…
— У меня сигнализация на ней, — как-то равнодушно сообщил Михалыч.
Медведев позволил себе снисходительную улыбку:
— Я понимаю…
— Позавчера так ночью завопила, — добавил зампотех, — а это кошка всего-то мимо прошла…
— Завышен уровень тревог.
— Но зачем?! Не вижу цели — так испоганить багажник! — снова начал возбухать Михалыч. — Иезуит какой-то! Уж я ли отпуска на август не подписывал? Я ли в Академию кого не пускал? Я ли замшелую плесень на пенсию в пинки вываживал? Я ли прапорщикам матчасть воровать запрещал? Уже и танки без пушек и ЗИП разворован полностью! Вам мало? Мало?! А в столовой? Ведь даже в столовой уже вместо сливочного масла вареное сало свиное в масленки кладут! И все-то я плох, получается?! Нагадить Михалычу — мелко — иголкой натыкать! Сердце они мне отрихтовали! Душу мою исчеканили! И за что?! Зачем?
— Вот и я говорю: зачем? Пока мы не разберемся… Старт откладывается, одним словом. Я просто не имею права рисковать людьми и техникой при проявлении совершенно необъяснимых обстоятельств. Если тут даже личная месть, то мне не очень понятно, в чем она состоит: новая крышка багажника не больше двухсот с установкой — пустяк. Вот я бы вам мстил, — я бы вам стойки перепилил.
— О-о-о-о! — застонал Михалыч, взявшись за голову.
— А то, что случилось, странно: Стивен Кинг какой-то просто! Никаких действий, пока не проясним ситуацию. Иначе решить не могу: меня наверху не поймут… По голове не погладят…
Михалыч провел пальцам по мелким вмятинам, оставленным клювами ворон, и тихо произнес:
— Не человеческих рук это дело! Медведев набрал номер на сотке:
— Объявляю отбой. Отмена старта. Готовность «ноль» снять. Сохраняется готовность «один». Старт откладывается на неопределенное время, — какое? — я еще не в состоянии оценить, — предположительно, на сутки, на двое. Режим — стоповый. Стартовой команде — отдыхать.
Достав ключи, Михалыч открыл свой «опель» и грузно плюхнулся на сиденье водителя.
— Группе баллистики можно на сутки расслабиться, но… Куда вы, товарищ полковник? — встревожился Медведев. — Там отпечатки пальцев могут быть… Не трогайте ничего.
— Да ничего я не трогаю. У меня корвалол в бардачке…
— Что это? — Медведев отрубил сотку, заметив, что Михалыч, достав из бардачка какие-то цветастые металлизированные пакеты, начал задыхаться и синеть прямо на глазах. — Что с вами?!
— «Куриный с вермишелью»… «Гороховый с копченостями»… Все ясно…
— Это пакеты от обычных концентратных супов…
— Как бы их энергию — да в мирных целях! — проскрипел зубами Михалыч.
— Объясните, что происходит? Вы поняли, что произошло?
— Да. У Аверьянова ведь барахлила коробка передач на его «Оке»…
— Аверьянов — командир взвода, но сам не летит, так?
— Так.
— Коробка передач — вот разгадка! — Михалыч потряс перед носом Савельева пустыми пакетами из-под супов.
— Вы поняли, что произошло?
— Да.
— Зачем и кто изуродовал вам крышку багажника?
— Не знаю.
— А говорите, что все поняли! …Отдайте мне эти пакеты… Что вы их мнете, как параноик?! Вызвать врача?
— Какой здесь врач? Жестянщик нужен. А лучше б новую крышку купить. Двести баксов, вы верно сказали, — корректно вставил свое слово зампотех.
— Ти-ти-ти-та-а-а!! — в руках Медведева сотка заиграла «Пятую» Бетховена…
— Ноль-навигация?! …Отдыхать! — рявкнул в трубку Медведев и выключил телефон.
В ангаре, в группе ноль-навигации, в дальнем отсеке-закутке, заставленном пультами и приборами, тут же воспряли духом.
— Отдыхать!
— Было бы чем отдыхать…
— Есть чем. Спецназ поделился.
— Свистишь!
— Да вон, в углу стоит. Чтобы легко взлететь, мягко плюхнуться. Традиция у них такая. Сказал мне: «На трезвых летунах вообще не летаем. Два пилота, штурман, борт-инженер, — если хоть один из них трезвый — дурная примета». Где у нас пластиковые стаканы?
— Опять мануфактурой будем закусывать?
— А что, понюхаешь рукав, утрешься, — закусил!
— Обижаешь, начальник! Спецназ закуски полную коробку отломил от щедрот своих!
— А чего здесь? …Ух! Грибки, селедочка… «Сельдь исландская» — сто лет не ел. Семга! Трепанг в пикантном маринаде!
— А во, гляди, оливки фаршированные. Просто сдохнуть!
— Во, ребята живут! Как сыр в масле катаются…
— Не то что мы, наука.
— Прям вон на ящик расстилай газету. Консервный нож есть у кого?
— У меня нету.
— Ты банку можешь лазером открыть. Не тем, аргоновым. Ага. Вот этим.
— Смотри только, чтобы не больше тройки мощность. А то насквозь пробьешь — течь будет.
— А колбасу чем резать?
— Я ультразвуком режу. Только сфокусируй сначала.
— Не надо звуком! Он тебе шкурку по краям вплавит в колбасу.
— Ну и что? Сожру со шкурой.
— Сожрешь, я верю. Будет вонять портянкой.
— Да наплевать!
— Не порть продукт, послушай.
— Ох, вкуснятина!
— Я ж говорил — портянкой… Ну, пошел черт по бочкам…
— Поделился бы!
— Да ни фига! Кто открывает, тот крышку и облизывает!
— Вот порежь, порежь себе язык! Я посмеюсь.
— Не бойся, не порежу…
