— И что? — поинтересовался поросенок. — Работает?
— Да. — Глаза у Николая стали ничего не выражающие, видение охватило его.
— Ты рассказывай, что там?
— Я вижу наш штаб, в полку. В нем незнакомые мне люди. Пять человек. Двое гражданских, а остальные — майор, капитан… и подполковник. Развернули какую-то аппаратуру на столе. Перед ними — небольшой толстостенный металлический контейнер… Он обгорел… Непонятно, что происходит… Сейчас, погоди-ка, они разговаривают… — Николай прислушался к чему-то, слышному лишь ему одному. — А-а-а, понял! На подлете к части разбился вертолет из округа… Эти мужики, пятеро, прибыли из Управления безопасности полетов… «Черный ящик» вскрыли, смотрят параметрику…
— Да у них просто горючее кончилось, и они упали.
— С какой скоростью они летели? По какому курсу?
— Никуда не летели! Просто висели на месте, пока всю горючку не сожгли… Сожгли и рухнули вертикально вниз. Видал? Дела-а-а…
— Запись разговоров в кабине пилотов сохранилась?
— Да. Поставить? Ставлю. Тишина!
Из воспроизводящего блока донеслась речь, постоянно забиваемая шипением и шорохами шумов…
— «От рогов, от козла отбивается…» «Висит, как пересохшие кальсоны… ширинка настежь, штрипки по ветру…» «Ты будешь брюхо щупать мне, а мы висеть?» «Уй, блин!..» «Чего?!» «Горючее!!! Абзац! Звездец, нам братцы!..»
— Бред. Они невменяемы. Никакой жизненной ситуацией этот разговор не объяснить. Нужна дополнительная наркологическая экспертиза. Как, кстати, этот Астахов, что на лестнице висел?
— Умер, товарищ подполковник. Еще утром. Не приходя в сознание.
— Все ясно… Звони в морг. Пусть ищут наркоту.
— Ну что, — спросил поросенок очнувшегося от видения Николая, — были последствия?
— Были. Но лучше б их не было. Вертолет у нас в пяти минутах от части… Не долетел, разбился…
Штрих-кодер резко пискнул, привлекая к себе внимание.
— Здесь, на дисплее, возник вопрос «Сохранить?», — обратился Коля к поросенку. — Нажимаю «нет». Верно?
— Конечно, нет, — подтвердил поросенок.
— А теперь «Сохранить в качестве параллельного мира, присвоив отдельный штрих-код?» Тоже нет! Трупаки нам и в параллельных мирах не нужны…
Оторвав взгляд от дисплея, Коля с удивлением обнаружил, что деревце, вырванное им, растет там же, где и росло. Нетронутое! И никаких следов возле него на влажном песке!
— Вот это техника! — Николай подошел к деревцу, внимательно оглядел и его, и песок вокруг. — Вот это работа над ошибками, я понимаю. Это же сколько такой приборчик-то на самом деле стоит? А?
— Несчитано, — ответил откуда-то сверху поросенок, вновь взлетевший вслед за невидимыми лучами, тянущимися от штрих-кодера. — Ты опустил бы прибор. На пояс повесь себе. Там есть защепка. А то я так и буду по облакам летать…
— Извини. — Николай повесил штрих-кодер на пояс, и поросенок спланировал вниз. — Ну ладно. Поэкспериментировали…
— Нет, не совсем еще! — возразил Алексей и, подойдя к деревцу, сломал его пополам. — Посмотри-ка, пап, — то же самое?
— Хорошая идея! — согласился Коля, включая «Предварительный просмотр».
Утро. Его родная квартира. Вот он выходит из ванной. В ванной исчезли все полотенца, но лучше эту тему отложить на потом…
На кухонном столе — черпаки с молоком. Мед и гигантские ломти хлеба.
— Садитесь есть, мальчики! — приглашает к столу Олена.
Он сел, взял ломоть хлеба.
— Медом намажь. Намазал.
— Пей молоко!
Сделал приличный глоток. Хорошее молоко. Вкусное. Бывает так себе, а это их, местного молокозавода. Отличное молоко!
Тишина.
— Вкусное молоко какое! — сказала Олена.
— Да. У нас молоко хорошее, — подтвердил Николай.
— Как в Берестихе, такое же, — кивнула Олена чуть грустно.
— Нашего молокозавода, — пояснил Алешка. Тишина.
— Ну, что будем делать сегодня? — спросил Николай.
— С кем? — уточнил Алешка.
— Сначала позавтракаем, — сказала Олена. — А то пустое брюхо к раздумьям глухо.
Она вдруг фыкнула от какого-то смешного воспоминания.
— Алешка, ты б хоть музыку поставил, — сказал Николай. — А то тишина на уши давит.
— Я сейчас поставлю, — вскочила Олена. — Руки от меда липкие, сполосну…
— Ты кухонным полотенцем для посуды руки вытираешь? — заметил Николай.
— А я все им вытираю, — сообщила Олена, радостно улыбаясь. — Ноги, голову.
— А из ванной-то куда полотенца делись?
— Я их выстирала и спрятала!
— Куда? Зачем?
— В чулан. На старость. На черный день! — с гордостью сообщила Олена, скрываясь в комнате.
— Тринадцатый век… — пошевелил губами Алексей, боясь рассмеяться.
В комнате громко заиграл полонез Огинского.
— С работы звонят! — вскочил Николай. — Прихвати там сотку мою, Олена!
— Это не тебя! — ответила Олена, возвращаясь на кухню. — Это я радио включила.
— Принеси тогда сотку, пожалуйста! Я сам в часть позвоню!
— Это еще зачем, папа? — удивился Алексей. — Ты же в отпуске?
— Коля, мы же все на озеро вместе с Катей собирались поехать. Ты забыл? — сказала Олена.
Николай встряхнул головой, отгоняя видение. Обалдело посмотрел на штрих-кодер. Вмешательство Коптина и Астахова в его частную жизнь можно было бы уничтожить одним нажатием кнопки.
— И что, пап, то же самое?
— Нет, — с удивлением ответил Николай. — Совсем другое.
Поросенок, лучше, видно, понявший возникшую ситуацию, заметил:
— Отсутствие событий — это тоже событие. Штрих-кодер пискнул и выдал запрос: «Сохранить?»
— Нет! — решительно отреагировал Николай. Штрих-кодер спросил: «Сохранить в качестве параллельного мира, присвоив отдельный штрих-код?»
— А что это значит — «в качестве параллельного мира, присвоив отдельный штрих-код»?
— Ну, это ты как бы оставляешь, резервируешь найденный мир. Случись что, ты в него сможешь перебраться. И он станет твоим основным миром, а этот ты зарезервируешь в качестве параллельного либо вообще уничтожишь, если станет не нужен.
— Понятно…
Нажав «нет», Николай пояснил:
— Мир без музыки нам ни к чему. Даже в качестве запасного.
— Знаю я эту музыку… — ехидно хмыкнул поросенок. — Полонез Огинского называется… Прощай,
