нас гонит к берегу! Ведь ты не станешь возражать, Торхадд, что приближающийся берег служит верным признаком приближающегося берега?!
— Я не настолько глуп, чтобы оспаривать это, Бард. Но ты думай дальше того, что видят твои глаза. Ну, берег? Ну? Разве берег съешь или выпьешь?
— Где берег, там вода. Там и пища.
— И люди, Бард. И еще, — люди. Корзинку из бересты сплели именно они. Но они, я думаю, делают не только корзинки. Я думаю, что у них есть также луки, стрелы, топоры и мечи…
— Ох-ох! — Бард покачал головой, изображая испуг. — Как говорит древняя пословица: «Испугал мечом варяга»! Ты что, Торхадд?!
— Я устал от крови, Бард. Боюсь, что мне давно уж пора в Хель, страну, куда улетают души тех, кто умер от старости или болезни.
— Ну что ты, Торхадд! Наше с тобой место — это, конечно, дворец Одина, Валгалла, — чертог мертвых воинов, самый большой и красивый в Асгарде, ну, ты знаешь…
— Откуда ж мне знать? — добродушно усмехнулся Торхадд. — Я не был пока еще в чертоге мертвых воинов, тем более в самом большом и красивом… Да и не слышал толком о нем.
— О-о-о! — Бард даже зажмурился от удовольствия. — В нем пятьсот сорок просторных залов, в которых живут храбрые мертвые воины, павшие в битве с врагом.
— И все помещаются в пятистах сорока залах? Воинов по сто, поди, в каждом. Не густо у нас пока с павшими храбрецами… Свирепых дураков — хоть отбавляй, а умных храбрецов…
— То есть как? — удивился Бард. — В пятистах сорока залах, да по сто мертвецов в каждом?!.
— Для одной битвы, я согласен, даже многовато, но для всей истории… не впечатляет, нет!
— Их будет больше, когда все узнают, каково жить в Валгалле! Погибшие герои едят там мясо огромного вепря Сэримнира…
— Во всех пятистах сорока залах? — ехидно хмыкнул Торхадд.
— Конечно! — ничуть не сомневаясь, подтвердил Бард. — Сэримнир — огромный вепрь! Его каждый день режут и варят, а на следующее утро он вновь оживает точно таким же, как и был.
— Неплохо, — согласился Торхадд.
— Мало того! Храбрые мертвые воины пьют в Валгалле крепкое, как старый мед, молоко козы Гейдрун, которая пасется у вершины ясеня Игдразиля, обгладывая его ветви и листья, и дает столько молока, что его хватает всем жителям Асгарда, а не только обитателям дворца Одина. Здесь же в промежутках между пирами погибшие герои сражаются друг с другом, чтобы не потерять форму.
— Зачем им следить за своей формой, если они уже… того… погибшие?
— Это военные учения перед Рагнареком, наступающими Сумерками Богов, перед концом света…
— О, рыжебородый Тор! — сморщился Торхадд Мельдун. — Так смерть, выходит, — это еще не конец?! В царстве мертвых еще накормят вепрем, а затем и на конец света пригласят, на Сумерки Богов! Вот дела!
— Не так-то плохо, мудрый, в Валгалле! — обиделся Бард. — На пирах тебе там будут прислуживать валькирии — девы войны.
— «Дева войны» — уже смешно, — грустно кивнул Торхадд. — Ты, видно, не был ни на одной войне, мой юный друг. «Дева войны…» — повторил старый шкипер и расхохотался. — Надо ж такое придумать! Сколько же тыловых крыс взялись последнее время саги слагать, — ужас просто! Не продохнешь от вранья!
— Это не вранье! Дева войны — валькирия — это окрыленная прекрасная дева, вооруженная мечом, которая забирает в Валгаллу душу погибшего в бою воина, а потом — все, что хочешь…
— Все, что хочешь, — это если забыть, что она с мечом! — подчеркнул Торхадд, подмигивая.
— Неужели ты раньше ничего не слышал о загробном мире?
— Конечно, слышал, Бард. Просто хотелось еще раз послушать. За разговором реже приходит на ум мысль о еде и питье.
— Но если ты все это слышал уже много раз, то почему ты ничему не веришь, над всем насмехаешься, Торхадд Мельдун?
— Отвечу. Это очень просто. Я так всю жизнь делаю. Если предполагать худшее и ничего не брать на веру, то у тебя в жизни не будет неприятных сюрпризов. Наоборот, будут только приятные новости. Только! И никаких разочарований!
— Как это? — не понял Бард.
— Например, я собрался ловить рыбу. Так? Так. Что я сразу говорю себе? Ты ничего не поймаешь, старый дурак. Тебя самого поймает водяное чудовище и сожрет без вредных для себя последствий. С этими мыслями я иду рыбачить. И что же? Водяное чудовище не явилось во время лова. Уже удача! Даже если я сам ничего не поймаю, мне уже повезло. Так? Так. Но как же я ничего не поймаю? Не такой я уж старый и не столь уж глупый. Мне еще хватит ловкости и смекалки, чтоб наловить корзину сельди. Подумай, Бард, какая радость: живой остался и с уловом! Вернувшись домой, можно и медку принять по этому поводу, возблагодарив Улля, бога охоты и рыболовства, — сына богини Сив, пасынка Тора.
— Я понял тебя, Торхадд! Ты просто боишься мечтать!
— Нет, я не хочу разочаровываться, только и всего. Когда я был молод, я был горазд на выдумки так же, как ты сейчас. Мне ничего не стоило застилать глаза окружающим и себе самому радужными картинами…
— Трудно представить тебя, Торхадда Мельдуна, сына Вулкана, сочиняющим радужные картины…
— О нет, это совсем просто, мой юный друг! Далеко отсюда, в теплом краю гребцов, краю рус, у меня есть внучка. Знаешь, сколько выдумок я успеваю наплести ей от полнолуния до полнолуния? Больше, чем углов и дверей в пятистах сорока залах твоей Валгаллы! Когда на душе легко, каждый викинг становится великим поэтом, даже старые тощие медузы вроде меня.
— Верю, Торхадд! Если бы ты мог видеть, как засияли вдруг твои глаза, старик!
— Так бывает, — согласился старый шкипер. — Они сияют иногда. Но редко, все реже и реже…
— Расскажи мне одну из твоих саг, мудрый Торхадд!
— Не могу, Бард. Саги, предназначенные для ушей ребенка, не должны пачкаться во взрослых ушах.
— Сочини тогда что-нибудь для меня. Что ты можешь придумать о Чудесном Береге, к которому несет нас попутный ветер?
— О Чудесных Берегах я могу много поведать! — Торхадд помолчал, задумавшись. — Всю жизнь я водил корабли и к новым, и к старым Чудесным Берегам. Глаза мои давно уже устали от вида крови и сцен безудержных разбоев, а душа высохла, придавленная грузом несправедливых убийств и незаслуженных обид. Не знаю почему, но смерть очень любит гулять по Чудесным Берегам… По берегам… По всем Далеким Берегам…
— Ну, опять тебя понесло Ветром Повествования в сторону Темного Мира Нифльхейм…
— Не буду. Расскажу тебе то, чего просит твоя душа… Тот Берег, что ожидает нас впереди, — это новая земля, называемая Винланд — Земля Вина. Земля Винланд — рай… Как только наши корабли коснутся прибрежной гальки Винланда, для всех наступит новая жизнь — для всех. Прекрасные юные валькирии встретят нас радостным гимном… Ну да, песней. Но и не только песней, а еще и пиром, небесным незабываемым угощением, который они подготовили в нашу честь… Да, именно так, специально для нас, а не для кого-то еще… И все это от радости, в честь нашего прибытия… Да! Вот… Но и это не все! Главное, что для того, чтобы стать гостем этих валькирий Винланда, не нужно геройски погибать, вообще можно не умирать и даже не получать страшных ран, а можно и нужно просто быть человеком: голодным, жаждущим, живым и здоровым!.. Чтобы быть приглашенным к столу, нужно… Нужно просто сойти с корабля!..
— Твоя фантазия не имеет границ, Торхадд! Ты мог бы стать великим сказочником!
— Слушай дальше! — воскликнул шкипер, распаляясь от охвативших его фантазий. — Угощают там всех, место за столом найдется для каждого — и для ярла, и для кэрла… Есть даже отдельный стол для трэдов — с божественными, ни с чем не сравнимыми объедками!
