— Что ж тут не понять?
— Так вот дело в том, что в основном мире эти башни должны сейчас у нас на глазах рухнуть.
— Как рухнуть?
— В основном мире уже через семь минут, в восемь сорок шесть, самолет авиакомпании «American Airlines», рейс номер одиннадцать, Бостон — Лос-Анджелес, уже захваченный террористами, врежется в северную башню Всемирного торгового центра, а через семнадцать минут, в девять ноль три, самолет компании «United Airlines», рейс номер сто семьдесят пять, тоже летящий из Бостона в Лос-Анджелес и тоже захваченный, врежется в южную башню Всемирного торгового центра. Примерно через час, в 10.05, рухнет южная башня, а в 10.27 — северная.
— Вы предлагаете вмешаться?
— Ни в коем случае! Любое прямое вмешательство чревато третьей мировой войной. У меня есть надежда, что благодаря произведенному вами «издалека», Николай Николаевич, «впрыску» северной уравновешенно-яростной крови викингов террористические акты провалятся, сорвутся, не состоятся.
— Башни устоят, а поле снимет автоматика?
— Именно!
— Но… Но ведь возможно, что… Если даже и так, даже если и повезет, то все может оказаться напрасным — архива там уже нет! Его уже эвакуировали в Вашингтон.
— Да, — кивнул сокрушенно Коптин. — Есть такое дело. Может быть. Но эта версия не очень хорошо согласуется с нашей психологией. Она не учитывает человеческий фактор отечественного происхождения. Не в нашем это стиле. У нас ведь как — рухнет, ну и хрен с ним, само похоронится, перевозить, охранять, брать под расписку, сдавать под подписку… Куда проще тут новое сделать, а там — просто бросить: «А, ладно!» Само собой! Естественным ходом! Рухнет, погибнет, сгорит под обломками… Без следов. Без возни. Вот вы, например, купили новую машину?
— Ну, купил…
— А старую куда? В металлолом отвезли? На переплавку сдали, чтоб свой родной двор не захламлять? Да нет! Где она была, там вы ее и бросили. Сама сгниет, в порошок за сто лет рассыплется. Мы не немцы. Не японцы. Нам новое давай, а по старому ходить будем, пока в землю не втопчем, верно ведь?
— Отчасти так. Да, так бывает…
— У нас только так и бывает. А потом вот еще что: из трех лиц, имеющих допуск к архиву, ни один Нью-Йорка последние полгода не посещал.
— Вот это уже посерьезнее довод…
— А есть и еще серьезнее: Бог помогает сумасшедшим и упертым. Знаете?
— Каким сумасшедшим помогает Бог? — удивился Аверьянов.
— Таким вот, как я, — ответил Коптин.
В зале ожидания бостонского аэропорта пахло тухлой селедкой, крепким самосадным табаком, квашеной капустой, едким перегаром от сорокаградусной «Клюквы особенной» и несвежими портянками — как, впрочем, пахнет во всех аэропортах и вокзалах США. Однако в данном случае высокая концентрация этих запахов была вполне объяснима и отчасти простительна: пассажиры только что провели на ногах ночь, ожидая рейса №11 Бостон — Лос-Анджелес авиакомпании «Viking Averyancan Airlines», уже семь раз отложенного.
Экипаж, зная, что все семь раз рейс задерживали из-за хаоса, царящего на всех уровнях аэродромных служб, а вовсе не по вине авиакомпании, испытывал тем не менее некоторое чувство неловкости перед пассажирами.
Так как правило компании обязывало их проследовать на свои рабочие места через зал ожидания одетыми в летные костюмы, слегка стилизованные под древнюю амуницию викингов, то сейчас, после семи задержек, они, ощущая себя без вины виноватыми, старались как можно быстрее миновать зал, по возможности не вращая по сторонам головами, упакованными в казавшиеся дурацкими в данный момент рогатые шлемы, и не вступая ни в какие дискуссии с пассажирами.
Это им удалось.
Облегченно вздохнув, летчики рухнули в свои кресла и занялись проверкой аппаратуры, начиная со связи: их декоративные рогатые шлемы из металлизированной пластмассы были снабжены обычной переговорной системой «hands free» — наушниками и микрофонами на тонкой выдвижной штанге.
— Начинается регистрация билетов и посадка на рейс номер одиннадцать Бостон — Лос-Анджелес авиакомпании «Viking Averyancan Airlines», — объявили динамики в здании аэровокзала.
— Ну, слава богу! — кивнул Рунольв, командир корабля. — Похоже, теперь уж улетим!
— Мну, — согласился Раги, второй пилот.
— Что значит «мну»? — поинтересовался Рунольв.
— Это значит, что к нам троюродный брат жены гостить прилетел. Из Полтавы. В общем, у меня от него голова кругом. Язык во рту не шевелится. В ушах звон. Его энергию б — да в мирных целях!
— Полтава — это где-то на западе Орегона?
— Полтава — это на Украине.
— А Украина — это Венгрия, вспомнил!
— Да, рядом там.
За разговором не заметили, как и взлетели. Набрали высоту, легли на курс.
— Вы, кстати, обратили внимание, — спросил Рунольв, — что у нас террористы на борту?
— Да, двое, — подтвердила бортпроводница Асни, упакованная в сногсшибательную титановую кольчугу, одетую, казалось, на голое тело. Асни зашла в кабину пилотов с только что сваренным для экипажа кофе. — Старший как раз пару минут назад девчушку пятилетнюю взял в заложницы. Угрожает ножом для резки картона…
— Как этой жестянкой можно угрожать? — пожал плечами Рунольв. — Это же не нож, а стружка из металла.
— Заусенец, — подтвердил Раги.
— А он сумел! — немного сварливо ответила Асни, пожав плечами. — Он девочку к себе на колени посадил и угрожает этим «заусенцем» горло ей перерезать…
— Это-то у него получится, а что-то посерьезнее — нет, — покачал головой Рунольв. — Нож для резки картона — не оружие, а ерунда.
— Канцелярский товар, — кивнул Раги.
— Я вам, мальчики, сказала, а вы уже сами решайте. — Асни подумала и добавила: — Тот террорист, который помоложе, сейчас, наверное, сюда придет требования излагать. Вы уж, прошу, не рубите с плеча, горячие аверьянские парни! Оставить ему, террористу, кофе?
— Как хочешь.
— Оставлю, — кивнула Асни. — А то я уже налила.
— Оставь-оставь, — согласился Раги. — В крайнем случае я вторую выпью. До сих пор голова не отошла до конца после вчерашнего…
— Ой! — вскрикнула вдруг Асни: молодой террорист, врываясь в кабину пилота, чуть не вышиб у нее из рук поднос. — Дайте я выйду, — сказала она террористу, — а то тут и без меня тесно.
Террорист отступил на полшага вбок, освобождая проход, и бортпроводница вышла из кабины.
Оба пилота, бортинженер и штурман-радист молчали.
— Во имя Аллаха! — внезапно заявил террорист столь решительно и громогласно, будто открывал представление заезжих циркачей в деревне.
— Да славится он и дела его! — ответил Рунольв с уважением и, помолчав, добавил: — Вы здесь забыли что-то, у нас в кабине?
Террорист не ответил. Пыхтя от усердия, он пытался выдвинуть металлическое лезвие ножа для резки картона из пластмассовой рукоятки-чехла.
— Заклинило?
— Ночью яблоко им резал и не вытер… — пояснил террорист. — Залипло лезвие.
— Да это вообще не нож, а кошкина комедия. Как шурин говорит: «3 дерьма чоботи не зшиеш»… —
