раздался голос ришана:
– Пускай войдут.
Страж разочарованно отступил.
В палатке было темно, несколько тусклых ламп не могли разогнать мрак. Языки кровавого пламени заиграли на лезвиях секир.
Ришан Тохан Орел сидел на брошенных на пол шкурах. Это был сорокалетний мужчина, могучий телом, с пепельными волосами и грубым лицом. Двое советников сидели пониже, у полога на тряпке сломанной куклой лежала обнаженная девушка.
– Ты хочешь спеть мне песню на сон грядущий? – спросил ришан, разглядывая пленника. Тот поднял голову, из белых свешивающихся в лицо волос блеснули глаза.
– Спою, – прохрипел он. – Такую, что ты совершенно потеряешь сон, ришан…
– Да это же мальчишка, – сказал советник. – Что он может знать?
– Посмотри на его серьги, о мудрый, – сказал другой советник. – Это вой, войи мальчишками не бывают…
Ришан прервал советников нетерпеливым жестом.
– Говори, раб, – приказал он.
– Раб… – повторил пленник и вдруг засмеялся тихо и страшно, это было до того неожиданно, что все вздрогнули. Один из держащих ударил его в живот, пленник заперхал и повалился, обвисая на своем конвоире.
А в следующий момент свистнули три метательных ножа.
Правый советник повалился навзничь, еще глубже загнав лезвие в горло, левый упал назад, рукоять ножа торчала у него из глазницы. Тохан сидел, выпучив глаза, из которых уходила жизнь, кровь толчками бежала из-под лезвия, вбитого в яремную ямку.
Все произошло в совершенной тишине, не считая звуков входа стали в тела и мягкого падения мертвых.
Невольница подняла голову, оглядывая поле боя, в глазах вспыхнула безумная исступленная радость. Беловолосый выразительно ущипнул свою губу, девушка яростно закивала и для верности зажала рот ладонями.
Все напряженно прислушивались к тому, что происходит снаружи. Сдержанная возня прекратилась, и двое оставшихся снаружи сопровождающих втолкнули в палатку одного из стражей ришана, держа у его горла кинжалы. Один человек тут же вышел, беловолосый прищурился на пленника.
– Можно отпустить, – шепнул он.
Пленника отпустили, и он повис, словно распятый на воздухе, удерживаемый силовыми линиями Узора за тело, руки и шею.
– Скажи мне то, что я хочу знать, и мы тебя не убьем, – сказал человек с перевязанным горлом.
Пленник попытался плюнуть ему на сапоги, но не смог. Тот, кто его держал, чуть шевельнул пальцами, и пленник стал пучить глаза.
– Нет? – поднял черные брови беловолосый.
Пленник захрипел и забился в силках Узора, как попавший в петлю заяц.
– Нет?
Из носа и рта пленника потекла кровавая пена.
– В самом деле – нет?
Пленник попытался кивнуть. Беловолосый отпустил его.
– Скажу, – прохрипел берич, сплевывая кровь.
Ему задавали вопросы, пленник отвечал хриплым шепотом, едва не откусывая себе язык от торопливости. Наконец перевязанный узнал все, что хотел.
– Пора, – сказал он.
– Вы обещали, – прошептал пленник.
– Да, обещал. – Главный примерился, как бы половчее его оглушить. Девушка, о которой все как-то забыли, вдруг заскулила и поползла к ним на коленях, протягивая к горлу пленника скрюченные похожие на когти пальцы.
Ненастоящий пленник смотрел на нее. В палатке вдруг стало очень жарко.
– Алек, – осторожно сказал главный.
– Фремены тебя не убьют, – сказал Алек пленнику спокойным голосом. Повернулся, с чавканьем вырвал нож из горла ришана и передал девушке. Она взяла нож трясущимися руками, смотрела на лезвие как на величайшее богатство мира. Алек запрокинул голову, выразительно провел пальцем по своему горлу:
– Вот как это делается.
Лицо Алека не дрогнуло, он улыбался – мысленно, и Джек вовсе не хотел увидеть эту улыбку въяве.
– Предательство! – в полный голос взвыл пленник, обнаружив, что его ничто не держит. – Рыси предали! Ришан убит! К оружию! К ору…
Короткий взблеск стали, и пленник забулькал, захлебываясь кровью. Алек отпустил силовые линии, и тело с перерезанным горлом тяжело грянулось оземь.
– Добрый удар, – одобрил кто-то из войев.
Вокруг нарастал шум разбуженного лагеря, похожий на крепнущий голос хамуна.
– Предательство! – кричали в разных концах. – Орлы, к оружию, клан предан, риш убит!
– Рыси предатели!
– Лоси предатели!
– Тролли предатели!
Джек засмеялся свирепо и присоединил свой голос к адскому шуму:
– К оружию, Орлы, убивай предателей!
– Смерть! Смерть! – подхватили другие воличи, секиры уже были в руках, Джек поворошил кучу трофеев ришана и вытащил фременский сабер.
Алек вдруг метнулся вперед и в обнимку с девушкой покатился по коврам, она оказалась сверху. Джек выругался, шагнул и ударил рукоятью меча, невольница обмякла. Алек спихнул с себя безвольное тело, выкрутил из ее руки нож.
– Ну и дура, – сказал Джек, наклоняясь над ней, повел ладонью. Глубокий порез под левой грудью закрылся кровяной пробкой. – Ничего, жить будет.
Он перешагнул через нее, небрежным взмахом меча вспорол заднюю стенку шатра. Воличи вышли следом в ночь, полную криков и звона оружия…
Вернулись все войи Алии, без потерь. Сама нияз была несколько раз легко ранена, но в горячке боя не заметила этого, потеряла много крови и была отправлена в лечебницу, а ее войи по очереди следили, чтобы она не вздумала сбежать. Сейчас была очередь Джурая, и Алек
