Вольный народец

полезный. Король камней. — Она подняла свое помело и повернулась к Тиффани. — Как ты думаешь, у тебя будут неприятности? — спросила она.

— Вполне возможно, — ответила Тиффани.

— Тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Если это будут мои неприятности, я с ними разберусь, — сказала Тиффани. Она хотела сказать: «Да, да! Мне очень нужна помощь! Я не знаю, что будет, когда мой отец доберется сюда! Барон, наверное, в бешенстве! Но я не хочу, чтобы они думали, что я не смогу справиться со своими проблемами! Я должна быть в состоянии справиться!»

— Правильно, — кивнула матушка Ветровоск.

Тиффани задалась вопросом, не могла ли ведьма прочитать ее мысли.

— Мысли? Нет, — сказала матушка Ветровоск, садясь на помело. — Лица — да. Подойдите сюда, юная особа.

Тиффани повиновалась.

— Главное в колдовстве, — сказала матушка Ветровоск, — то, что оно вообще не похоже на обучение. Сначала ты получаешь задание, а потом тратишь годы, пытаясь его решить. В этом отношении оно немного похоже на жизнь. — Она протянула руку и мягко взяла Тиффани за подбородок, так, чтобы хорошо изучить ее лицо. — Я вижу, что ты открыла свои глаза, — сказала она.

— Да.

— Хорошо. Многие люди никогда этого не делают. Все же впредь будь похитрее. Это тебе пригодится.

Она протянула руку и очертила круг вокруг волос Тиффани, а затем подняла руку над ее головой, делая вращательные движения указательным пальцем.

Тиффани подняла руки к своей голове. На мгновение ей показалось, что там ничего нет, а затем она коснулась… чего-то. Это больше походило на ощущение в воздухе. Если не знать, что оно там, пальцы прошли бы сквозь него.

— Она действительно там? — спросила она.

— Кто знает? — ответила ведьма. — Фактически — это остроконечная шляпа. Никто больше не будет знать, что она там. Так будет лучше.

— Вы имеете в виду, что она существует только в моей голове? — сказала Тиффани.

— В твоей голове есть много вещей. Это не значит, что они реальны.

Лучше всего не задавать мне слишком много вопросов.

— Что случилось с жабой? — спросила мисс Тик, которая действительно задавала вопросы.

— Он пошел жить к Вольному Народцу, — сказала Тиффани. — Выяснилось, что раньше он был адвокатом.

— Ты дала клану Нак Мак Фиглов своего собственного адвоката? — спросила госпожа Ягг. — Мир содрогнется. Но я всегда говорила, что небольшая встряска ему не повредит.

— Ну, сестры, мы должны отправляться, — сказала мисс Тик, устраиваясь на помеле позади госпожи Ягг.

— Нет никакой необходимости говорить такое, — сказала та. — Это разговоры на публику. Всего хорошего, Тифф. Скоро увидимся.

Ее помело плавно поднялось в воздух. Помело Матушки Ветровоск, тем не менее, издало грустный звук, похожий на кваканье из шляпы мисс Тик. Помело начало: дрын- дрын-дрын.

Матушка Ветровоск вздохнула:

— Это все гномы, — сказала она. — Они уверяли, что все исправили и что это впервые в их практике…

Вдалеке послышался стук копыт. С удивительной скоростью матушка Ветровоск вспрыгнула на помело, крепко ухватилась за него руками и помчалась через торф, вздымая юбки.

Она уже превратилась в отдаленное пятнышко, когда отец Тиффани перевалил через гребень холма на одной из рабочих лошадей. Он даже не удосужился надеть на нее кожаные ботинки, и большие куски вырванной земли взлетали из-под копыт размером с большую суповую тарелку.[22]

Тиффани услышала слабое дрын-дррррын-дрррррын позади себя, когда он спрыгнул с лошади.

Ей было странно видеть, что он плачет и смеется одновременно. Это было похоже на сон.

Тиффани нашла, что так говорить очень полезно: «Трудно вспомнить, это было похоже на сон. Это было похоже на сон, я не уверена».

Барон был вне себя от радости и к тому же очень уверен. Очевидно, что эта женщина — Королева — кем бы она ни была, воровала детей, но Роланд победил ее, и, ах, да, — еще он помог возвратиться тем двум маленьким детишкам.

Ее мать настойчиво укладывала Тиффани в постель, несмотря на то, что был день. Девочка и не возражала. Она очень устала и лежала под одеялом на границе между сном и явью.

Она слышала барона и своего отца, говоривших внизу. Она услышала сказку, сотканную между ними, пока они пытались разобраться в том, что произошло. Очевидно, девочка была очень храбра (это барон говорил) но, ну, в общем, ей ведь девять, не так ли? И даже не знала, как обращаться с мечом!

Принимая во внимание, что Роланд брал уроки фехтования в школе…

Остальное было в том же духе. Были и другие вещи, которые она слышала — те, что обсуждали ее родители, когда барон ушел.

Таким образом, например, Крысошлеп теперь спал на чердаке. Тиффани лежала в кровати и нюхала мазь, которую мать втерла в ее ссадины. Наверное, Тиффани головой ударилась, неудивительно, что она ничего не помнит.

Ну что ж… Роланд с раскормленной физиономией теперь герой, не так ли?

А она, как глупая принцесса, которая подвернула ножку и все время падала в обморок? Это абсолютно несправедливо!

Она повернулась к небольшому столику у кровати, куда положила невидимую шляпу. Ее мать поставила чашку бульона прямо сквозь нее, но она все еще была там. Пальцы Тиффани очень слабо чувствовали жесткий край.

«Мы никогда не просим награды», — думала она. Кроме того, все это была ее тайна. Никто больше не знал о Вольном Народце.

К всеобщему удивлению, Вентворт взял моду бегать по дому, намотав на пояс скатерть и вопя: «Лили-Путик! Зажарю в ботах!», но госпожа Болит была так рада видеть его снова и так рада, что он говорит о чем-то, кроме конфет, что она не обращала внимания на то, что он говорит.

Нет, Тиффани никому не могла рассказать. Ей бы никто никогда не поверил, и она даже не представляла, что случится, если кто-нибудь попытается сунуться в курган пикстси. Она не могла этого допустить.

Как поступила бы Бабуля Болит?

Бабуля Болит ничего не сказала бы. Бабуля Болит часто ничего не говорила. Она только улыбалась про себя и тихонько попыхивала трубкой, дожидаясь нужного времени…

Тиффани улыбнулась про себя.