голове у меня нет никакого желания. Должно быть, там целые списки различных человеческих смыслов жизней.
Шэд одобрительно заворчал, когда я взялся чесать ему за ушами. Я уже заканчивал ужин, когда Дорстар вернулся.
— Ты был прав — их чрезвычайно обрадовало исчезновение башни, — произнес он хмуро и уселся напротив.
— А ты каждого человека проверяешь? — полюбопытствовал я.
Он миг соображал, о чем я спрашиваю.
— Почти.
— И в чем смысл существования такого болтуна как Дирф, например? Или того трактирщика, который с радостью сообщает каждому только что прибывшему постояльцу о наличии в комнатах номера и похлебке насекомых? Кстати, от этих насекомых я его избавил. Как думаешь, смысл его жизни изменился?
— По-моему, ты перебрал с вином, Тэрсел.
— Сегодня я могу себе это позволить.
Служанка унесла тарелки и пустой кувшин. Я прикрыл глаза, меня уже окутывала дрема.
— Ты слышал о связующей магии? — спросил меня Дорстар.
— О чем, о чем? — в мой голос помимо воли закралась насмешка.
— О связующей магии, — повторил маг.
— Что-то смутно вспоминаю, — отозвался я. — Спроси меня об этом лучше завтра утром. Доброй ночи. Пошли, Шэд.
Следующим утром я уже успел позавтракать, когда в трапезную спустился Дорстар. Увидев меня, он чуть удивился.
— Думал, что ты еще спишь, — произнес он, присаживаясь напротив.
— Скажи-ка, — начал я. — Ты вчера говорил, что много путешествовал. Стало быть, ты доходил до Рубежа.
— Ты слышал о нем?
— Думаю, о нем слышал любой маг, кто забредает в эти миры, минув Приграничье. Ты ведь знаком с Гейниром?
Дорстар скривился.
— На амулетах охранников — защита от гипномагии. Твоя работа? — продолжил любопытствовать я.
— Нет.
Я с удивлением воззрился на него.
— Тогда чья же?
— Наверное, тех, кто посмел все-таки перейти Рубеж. Я не встречал гипномагов с тех пор, как оставил Игнифероса.
— Считаешь, что они не послушали предупреждения охранника и ушли?
— Похоже на то. Иногда жажда знаний оказывается сильнее довольно-таки туманных предупреждений, — Дорстар нахмурился и вдруг неожиданно улыбнулся. — Хотя вот смысл жизни Гейнира и тех, кто его окружает, предельно ясен.
— Почему туманных предупреждений?
— Со мной Гейнир был не очень откровенен. С тобой, думаю, тоже. Или ты действительно склонен считать, что за Рубежом находятся какие-то наши враги? С таким же успехом мы можем считать врагами друг друга… Это я к тому, что тот, кого принято считать врагом, за, например, то же инакомыслие, может оказаться союзником…
— Союзником в чем? — спросил я.
Дорстар лишь пожал плечами, но ход его мыслей мне не понравился.
— Так ты видел Рубеж? — спросил он в ответ.
— Еще нет. Думаю, повременить с этим удовольствием.
Я сделал в трактире запас съестного для себя и Шэда.
— Уже собираешься?
— Хочу побыть один, — заметил я.
— Как пожелаешь, — Дорстар развел руками. — Но я бы хотел знать, где точно ты собираешься пережидать…
Я раскрыл портал.
— Этот мир не жилой? — уточнил я.
Дорстар кивнул. А я поглядел на пустыню.
— Все равно, ничего лучше не найдешь, — заметил он. — От Приграничья до Рубежа они все такие. И только в трех из них живут люди.
Я шагнул в портал. Бросил сумку на песок и принялся сооружать костер их торчащих местами пучков сухой травы и серых от времени сучков, принесенных откуда-то ветром.
— Я запомню это место, — уверил меня Дорстар. — Что ж, удачи тебе.
Я лишь молча кивнул и затворил портал. Пару дней я почти ничего не делал, делал зарисовки в альбоме. А на третий день я решил убраться из этого мира, на всякий случай. Дорстар при всем желании не смог бы меня найти. Хотя остался я все так же в пределах Приграничья.
Последний день тянулся невыносимо долго. Мысли мои были рассеянны, да и думать особо о чем- либо не хотелось. Лишь когда опустился вечер, я решил сделать кое-что напоследок. Я достал из сумки книгу и сделал набросок башни в пустыне и принялся под ним писать послание Ретчу.
Я захлопнул книгу и потом еще долго сидел у костра. В дюнах протяжно выл ветер, шуршал песок. Солнце такое же темно-рыжее, как пламя костра, погружалось в зыбучие пески пустыни. Шэд давно спал, уткнувшись носом мне в бедро, а рука моя задумчиво теребила зверю гриву. Над головой разливалась тьма почти безвездного неба — лишь где-то к юго-востоку слабо сверкали несколько точек, словно кто-то невзначай пролил несколько капель небесных светил, предназначенных для другого мира. Непроглядная чернота наступающей ночи поглощала пустыню, и если бы я не видел этот мир утром, то мог бы решить, что здесь утро уже не наступит. Не слишком приятное место для встречи дня моего 25-летия. Я поежился, но скорее не от мыслей о завтрашнем дне, а от опускающегося на пустыню холода. Я выдохнул облачко пара в освещенный последними лучами воздуха, и огненный шар закатился за дюны. А спустя несколько мгновений потухло и марево там, где исчезло за песками солнце. Даже костер, казалось, едва не угас вслед за ним. На него уже летели мелкие насекомые, и некоторые, не особо осторожные опаляли себе крылья и падали в пламя. Я подбросил в огонь сушняка и улегся на одеяле. Шэд на миг приоткрыл глаза и придвинулся поближе. Я, потрепав его, глянул в последний раз на звезды и закрыл глаза.
Часть 2. Край миров
Глава 4. Закатная обитель
