КГБ позволяла вести вполне достойную по советско-застойным меркам жизнь, а потребности у него всегда были умеренными. Но высшее наслаждение он получал только тогда, когда мог манипулировать людьми. Дергать за невидимые ниточки, проводить хитроумные комбинации и с затаенной улыбкой смотреть, как люди совершают поступки, будучи уверенными, что это они сами так решили, и не догадываясь, что кто-то за их спиной все уже давно за них предрешил и на много дней вперед распланировал.
Если существуют люди, совершающие преступления, то существуют и те, кто их раскрывает. Примитивно. Можно помогать одним и мешать другим. Можно идти работать в правоохранительную систему и мешать преступникам уклоняться от правосудия. Но можно ведь и наоборот. Можно мешать правоохранительной системе и помогать преступникам. Какая, в сущности, разница? Зато удовольствия – море. Видеть, как сыщики и следователи пыхтят, стараются, ночей не спят в попытках найти виновного, а преступление не раскрывается. Ну никак. Что ж тут поделаешь? Жизнь, ее нормальное течение. Даже в государстве с самой совершенной и квалифицированной полицией всегда остаются нераскрытые преступления. Где-то больше, где-то меньше, но они есть всегда. Никогда так не было, чтобы их не было, каламбурил про себя Арсен. Ему было неинтересно видеть, как преступление «замазывалось», а виновный «отмазывался» по звонку из руководящего кабинета. Он считал, что это грубо, неинтеллигентно, а главное – всегда есть опасность, что вскроется. Высший пилотаж – сделать так, чтобы все искренне думали: это преступление мы раскрыть не можем, мы сделали все что в наших силах, кто сумеет лучше – пусть сделает.
Но за все надо платить, это Арсен понимал четко. Создавая хорошо законспирированную организацию, он сознательно шел на то, что информация будет проходить с задержками. И был готов к тому, что ограничение личных контактов неизбежно приведет к снижению контроля за людьми. Когда не можешь лично следить за всем и всеми, готовься к тому, что начнется халтура и безалаберщина. Вот оно и случилось. Что ж, организация просуществовала достаточно долго, чтобы принести Арсену на старости лет чувство глубокого удовлетворения, незабываемые минуты тихого восторга от удачно проведенной комбинации, прекрасные мгновения от ощущения своей незримой всесильности. Ну и достаточно. Чемпион должен уйти с арены раньше, чем его потеснят более молодые и сильные. Стыдно уходить вторым после того, как ты был первым. Все в жизни нужно делать вовремя.
Но прежде чем он уйдет, он доведет до конца начатое дело. Он сломает строптивую гордячку Каменскую и этим поставит красивую жирную точку на своей многолетней деятельности.
Суточная смена в дежурной части ГУВД Москвы близилась к концу, шел девятый час утра, и усталость, казалось, висела в операционном зале, как табачный дым. От нее было трудно дышать. В десять утра заступит новая смена, придут бодрые выспавшиеся люди, и какое-то время в воздухе будет незримо витать исходящая от них энергия. Но это только через два часа…
Одна из девушек, работавших в службе «02», сняла наушники и подошла к дежурному по городу подполковнику Кудину.
– Василий Петрович, у нас Тамара Коченова в розыске числится?
Кудин молча открыл сейф и достал толстенную папку, в которую были подшиты все ориентировки о розыске пропавших или скрывшихся. Полистав ее несколько минут, с шумом захлопнул.
– Нет такой. А зачем тебе?
– Только что был звонок по 02. Лиц, интересующихся местопребыванием Коченовой Тамары Михайловны, просят позвонить. Номер продиктовали.
Девушка протянула Кудину бумажку с номером телефона.
– Давай! – Кудин сладко зевнул и потянулся. – Разберемся. Иди на место, не отлынивай.
Но до конца смены разбираться ему было некогда. Начало рабочего дня – самое время для того, чтобы обнаружить, что ночью угнали машину, или ограбили магазин, или в кустах лежит человек, кажется, мертвый, или кто-то вечером ушел и до утра не вернулся. Кудин сунул бумажку в карман кителя и до конца работы о ней не вспоминал.
Сдав в десять часов город новому дежурному, он переоделся в гражданское и не спеша двинулся через внутренний двор к воротам, когда навстречу ему попался Игорь Лесников.
– Привет! – бросил на ходу Игорь. – Как сутки?
– Обычно, – вяло отмахнулся Кудин. – Всех убили, никого не посадили. Сами живы – и слава богу! Тебе счастливо день отработать.
– Спасибо! – крикнул Игорь уже на бегу.
– Эй, погоди! – вдруг спохватился Кудин. – А Анастасия будет сегодня?
– Нет. Она же отстранена, ты забыл?
– Забыл. Ну ладно, тогда потом.
После, спустя несколько часов, Игорь Лесников уже не вспомнит, почему он не побежал дальше к подъезду, а остановился. Это не было ни озарением, ни голосом интуиции, ни подсказкой свыше. Просто капитан Лесников был очень серьезным человеком. И кроме того, он дважды испытал на собственной шкуре, что такое служебное расследование, поэтому переживал за Каменскую больше всех. После полковника Гордеева, разумеется.
– Вася, – окликнул он Кудина, – а что Каменская? Зачем она тебе?
– Да звонок с утра был какой-то странный. Я хотел ей сказать, она же у вас обожает всякие загадки разгадывать. Может, ей для умственной гимнастики пригодилось бы.
– Что за звонок?
– Да ерунда, Игорь.
– Что за звонок, Вася?
– Мол, если кто интересуется Тамарой Коченовой, чтоб позвонили. Телефончик оставили…
Юрий Оборин сидел в квартире Раисы Васильевны и учил ее девятнадцатилетнюю дочку Светлану карточной игре под названием «джокер».
– А что мне сносить? – огорченно спрашивала девушка. – Мне все карты нужны, ненужной ни одной
