– Так, – произнес он.
Настя ждала продолжения, но Гордеев опять умолк. Он сидел неподвижно, как каменное изваяние, сложив руки перед собой точно так же, как держит их один известный политический деятель на рекламном плакате «Если дорог тебе твой дом». Смотрел он при этом не на Настю, а на стену поверх ее головы. Потом он перевел взгляд на наручные часы.
– Очень коротко – историю. Потом детально – свои выводы.
Настя постаралась как можно короче изложить всю ситуацию с просьбой Денисова и работой Тарадина. Она знала, как начальник относится к ее знакомству с Эдуардом Петровичем, и хорошо помнила, как в прошлом году, когда погиб сын Денисова, он ее предупреждал о том, что этот долг она будет отдавать до конца жизни. Сейчас, во время рассказа, он ее не перебивал, и она была благодарна ему за то, что он не вставлял время от времени правильные, но никому не нужные фразы типа «Я тебя предупреждал» или «Я так и знал».
– Выводов у меня получилось три, – закончила она. – Либо исчезновение Тамары Коченовой связано с убийством, которое расследует Тарадин, и контора получила заказ ему помешать и убила Карину Мискарьянц, которая знает, где Тамара. Либо убийство Карины к Тамаре Коченовой никакого отношения не имеет, просто случайно совпало, что Тарадин в поисках следов Коченовой ткнулся как раз туда, где есть убийство и заказ помешать его раскрытию. Либо все это дело рук самого Денисова, который хочет в той или иной форме получить с меня долг. У меня все.
– Ну слава богу! – облегченно вздохнул Гордеев. – Я боялся, что до второго вывода ты не додумаешься.
– Как же я могла не додуматься? – удивилась Настя. – Это же очевидно.
– Ну, ты к своему Денисову относишься необъективно. Так что тебе это могло в голову не прийти. Значит, так, деточка. Сиди тихонько и не дергайся. С Тарадиным пока не встречайся, сведи контакты с ним к минимуму. Ссориться с ним, конечно, не надо и обижать его тоже не надо, придумай благовидный предлог, но от встреч уклоняйся. Перво-наперво нам нужно прояснить, какой из твоих выводов правильный. Поэтому убийство Карины Мискарьянц заберем себе. Я договорюсь. У тебя должно быть формальное основание работать по нему. А теперь скажи мне, ты до самой смерти будешь защищать своего Эдуарда? Или ты уже наконец созрела для того, чтобы объяснить ему, что он не прав?
– Не берите меня за горло, – тихо сказала Настя. – Я знаю, что не права. Я знаю, что не должна была затевать в прошлом году эту эпопею с людьми Денисова. Я все знаю. Я признаю, что совершила ошибку, но ситуация уже сложилась так, как она сложилась, изменить ее я не могу. Если вы знаете, как исправить положение, – скажите. Я все сделаю. Только не ругайте меня.
– Ладно, не буду, – неожиданно улыбнулся Колобок-Гордеев. – Хотел, конечно, что скрывать, уже и слова подобрал пострашнее, но, раз ты просишь, – не буду. В каком направлении работать по делу Мискарьянц, тебе понятно?
– Более или менее. Подозреваю, что все дело в Коченовой, поэтому надо вплотную заниматься ее связями.
– Занимайся. И через два дня положишь мне на стол план разработки. Будем пробовать руками этой таинственной конторы прижать в углу твоего дружка Денисова.
– А если он ни при чем? Ведь это только один из трех вариантов, – робко возразила Настя.
– Да ты сама в это не веришь! – внезапно рассердился Гордеев. – Ты же уверена, что это его рук дело.
– Но все-таки… А вдруг нет?
– Все-таки, все-таки, – пробурчал полковник. – Вот тебе и «все-таки». План через два дня положишь мне на стол. А реализовывать разработку или нет – посмотрим. Проверим твои варианты.
Молодой человек с кривоватым носом, Виктор, по здравом размышлении решил внести коррективы в выполнение вчерашнего задания Арсена. Конечно, девочки из «Лиры» произвели на него хорошее впечатление, но как знать, может, они и притворялись. А вдруг в «Лире» побывал Тарадин и они сказали ему, что некий молодой человек хорошо заплатил им за молчание? Вдруг Тарадин понравился им больше или легенда у него оказалась симпатичнее? Тогда в «Лиру» соваться нельзя, там его могут поджидать. Цветочки и конфетки – это, конечно, здорово, но телефон как-то безопаснее. Поэтому Виктор решил попусту не рисковать и ограничиться звонком.
То, что он услышал от девушек, его не порадовало. Да, Тарадин и Каменская приходили в «Лиру». Нет, конечно, ни диспетчер Таня, ни старший менеджер Лариса ничего не рассказали. Они же обещали…
Значит, Тарадин идет по следам Коченовой. Вовремя Арсен подсуетился, все каналы перекрыл. Девочки будут молчать, Карина, естественно, тоже. Можно спать спокойно.
Но спокойно спать может только Арсен, а не Виктор. Очень ему не понравилось вчерашнее высказывание Арсена о Каменской. Хорошая, дескать, девочка, ее бы завербовать – и можно в ее руки отдать контору. Интересное дело! Как это «в ее руки»? А он, Виктор? Его что же, побоку?
Виктор Тришкан считал себя правой рукой Арсена. Он был одним из тех, кого готовили к службе в конторе с юных лет. Когда он уходил в армию, с него взяли обязательство служить добросовестно, а по возвращении идти работать в милицию. За это в течение двух лет службы обещали материально поддерживать подружку Виктора, которая считалась его невестой, так как была уже на сносях. По возвращении из армии с подружкой, матерью своего ребенка, он жить не стал, за два года успел к ней полностью охладеть, но организация, выполняющая свои обещания, произвела на него впечатление, поэтому через два дня после приезда в Москву он пришел к своему вербовщику. И с этого момента вся дальнейшая жизнь Виктора Тришкана была неразрывно связана с конторой, которая создавалась и существовала для одной-единственной цели: помогать заинтересованным субъектам налаживать отношения с системой правосудия. А если совсем просто – в соответствии с конкретными заявками делать так, чтобы то или иное преступление не было раскрыто и виновные не были найдены. Организация была далека от политики, она просто зарабатывала деньги.
Конспирация в конторе была налажена на высшем уровне, и Виктор был одним из трех человек, кому был доверен номер телефона Арсена. Никто, кроме этих троих, не мог связаться с Арсеном напрямую. Но оставшихся двоих Виктор конкурентами не считал. Один из них был инвалидом, передвигающимся в коляске. Он вообще не знал, на кого работает, но был уверен, что на контрразведку. Его дело – фиксировать время поступления звонков на свой аппарат и номер, высвечивающийся на определителе, трубку при этом не снимая. Через определенные промежутки времени ему звонил Арсен и выслушивал доклад. По времени
