– Нет, просто разрезали на куски лазером, – сказал Борца. – А груз потом собрали. Часть трабо просыпалась над заповедником, который примыкает к космодрому. Через два года заметили, что на одном из участков заповедника количество зверья сильно возросло. Пошел туда лесничий. Видит
– ложбинка, а в ней настоящее столпотворение. Теснятся там животные, позабыв про свои обычные распри. Подходит он ближе, видит – низкорослый куст, синеватые листья, а на ветках висят странные оранжевые плоды. Животные их нюхают и лижут. Кенгуру для этого нагибается, полевая мышь – встает на задние лапы… Долго стоял лесничий, до самого вечера. Когда стемнело, плоды трабо – а это были они – начали светиться. В общем, оказалось, что один из множества затерявшихся плодов не погиб, а пророс и дал начало новому, земному трабо.
– Почему же он пророс? – с любопытством спросила Зарика. Рассказ Борцы заинтересовал ее.
– Этот вопрос долго обсуждался, – сказал Борца. – В конце концов биологи пришли к выводу, что причина – в лазерном облучении. Когда перехватчик разрезал грузовую ракету, тысячи и тысячи плодов трабо получили облучение в разных дозах, и только для одного-единственного из них доза оказалась благотворной, увеличив его жизнестойкость.
– Ну, а поведение животных?
– Кто его знает? – пожал плечами Борца. – Любят они трабо, и все. Разве любовь можно объяснить? Разве это необходимо?
– И что, животные до сих пор ходят к плодам трабо? – спросила Зарика.
– Регулярно, как туристы в Музей космонавтики.
– Я должна посмотреть все это, – сказала решительно Зарика. – Увидеть, как растет земное трабо, потрогать его плоды…
– И надкусить?
– И надкусить, – подтвердила Зарика.
– Вот и определился маршрут нашей лыжной вылазки, – сказал Борца.
Приземлившись, Зарика и Борца направились к дому, полузанесенному снегом. Вчерашний обильный снегопад постарался вовсю. То Зарика, то Борца по пояс проваливались в сугробы, поскольку Зарике вздумалось идти к дому не по аллее, а напрямую. Издали дом напоминал неподвижную полупрозрачную медузу.
– У нас в «Сигме» тоже был дом, стены которого меняли прозрачность, – сказала Зарика.
– Опять! – воскликнул Борца, воздев руки.
– Что – опять? – не поняла Зарика.
– Опять мы предаемся воспоминаниям!
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
Взойдя на крыльцо, счистили снег, затем Зарика пошла бродить по комнатам первого этажа, а Борца занялся чаем – эту важную работу он никогда не передоверял робу.
– Отдых? – спросил Борца после чаепития.
– Лыжи, – сказала Зарика.
Они вышли. Борца помог Зарике застегнуть крепления.
– Делай, как я, – сказал он. – Спешить не надо.
Поначалу дело шло туго. Зарика, пытаясь вырваться вперед, часто падала, но постепенно она освоилась, так что Борца в конце концов был вынужден признать, что Зарика – способная ученица.
Мохнатый белый зверек вырвался из-под самых лыж девушки и крупными скачками умчался прочь.
– Эгей, косой! – крикнул Борца.
Снег под лыжами оседал, и идти было нелегко. Они вошли в рощу.
Зарика воткнула палки в снег.
– В воздухе пахнет весной, – сказала она. – Подумай, как время бежит.
– Время… А мы могли и не встретиться во времени, – сказал Борца. – Даже подумать страшно. Избери «Альберт» другой режим полета, другую скорость – и между нами пролегли бы десятилетия.
Зарика прислонилась к сосне.
– Постигнут ли когда-нибудь люди время? – вздохнула она.
– Люди оседлают время, – сказал Борца. – Они смогут плыть куда угодно по реке времени.
– Как это ты представляешь себе – плыть куда угодно по реке времени? – спросила Зарика.
– Не знаю, – признался Борца. – А разве могли себе, скажем, раньше представить, что такое электрон? Его мыслили то твердым шариком, то волной, то еще чем-нибудь. А теперь известно, что электрон ни то, ни другое, ни третье. Так, наверно, и со временем будет.
Побывав на плантации трабо, полюбовавшись паломничеством зверья к оранжевым плодам, они вернулись домой.
Внутри дом был более просторным, чем можно было судить по его внешнему виду.
– Так вот где ты проводишь свободное время, – сказала Зарика. – А где твоя лаборатория?
– Внизу.
