Борца покачал головой.
– Все прочее, что я делал, связано с машиной синтеза, все ей посвящено,
– сказал он. – И логические цепи, и ячейки памяти… Но что в них толку, если машина синтеза все же не работает.
– А сейчас какое там рабочее вещество? – спросила Зарика, кивнув в сторону установки.
– Я задумал одну хитрую штуку. – Борца понизил голос. – В качестве рабочего вещества решил попробовать органические соединения, распыленные на молекулы. Главная составная часть этой смеси, которая находится в контейнере, – табак…
Зарика бросила на Борцу быстрый взгляд.
– Да, тот самый, – подтвердил Борца. – Не бойся, эти стенки ничего не пропускают.
Девушка присмотрелась к однородной зеленоватой массе, заполняющей огромный куб контейнера.
– Механизм действия установки ясен. Только вот как запустить его, не знаю, – донеслись до нее грустные слова Борцы.
Когда Борца упомянул про табак, на Зарику нахлынули воспоминания. Припомнился ей «Альберт», который без устали нес их экипаж столько лет, а теперь его готовят к тому, чтобы поставить на вечный прикол в Музее звездоплавания. Всегда есть что-то грустное в том, когда ветеран выходит в отставку…
Перед Зарикой в глубине контейнера начали медленно проступать размытые контуры какой-то продолговатой туманности. От туманности отходили щупальца, они подрагивали в такт какому-то ритму. «В таком ритме работает сердце установки», – припомнила Зарика. В туманности, которая меняла формы, Зарике вдруг почудились знакомые контуры. Подойдя вплотную к установке, она присмотрелась внимательнее. Вот строгие линии ракетных дюз… Сдавленный шар головного отсека… Переходные камеры… Да ведь перед ней «Альберт», только уменьшенный в несколько тысяч раз!
Зарика обернулась к Борце и хотела ему что-то сказать, но он схватил ее за руку с такой силой, что она чуть не вскрикнула, и прошептал:
– Тише! Ничего не говори, молчи, умоляю… И думай, думай…
– О чем?
– Ты ведь подумала сейчас об «Альберте», не правда ли? Вот и думай все время о нем.
Зарика добросовестно думала об «Альберте», и туманность внутри куба приобретала все более отчетливые очертания. Теперь уже не было никаких сомнений – машина синтеза воспроизвела модель корабля.
– Думай еще… еще… – просил, умолял, требовал Борца.
Но модель в контейнере начала таять, словно кусочек сахара, брошенный в горячий кофе. Сначала исчезла плоская чаша в корме – фотонный отражатель, или парус, как называли его альбертиане; затем растаяла груша оранжерейного отсека; после нее наступил черед астрономической обсерватории, расположенной сразу за головным отсеком. Еще несколько минут – и в контейнере снова была лишь однородная зеленоватая масса.
Как жалел Борца, что не захватил с собой кино– или хотя бы фотоаппарат!
Когда они вышли из комнаты, Борца остановился и произнес:
– Ты принесла мне счастье, Зарика.
Девушка улыбнулась.
– Хорошо, только отпусти мою руку, – попросила она.
Борца смешался.
– Извини, – пробормотал он. – Ты же знаешь, этой минуты я ждал всю жизнь. Сегодня машина синтеза впервые заработала… благодаря тебе.
– Что же все-таки произошло? – спросила Зарика, когда они поднялись наверх.
– Откровенно говоря, я пока ничего не понимаю, – развел Борца руками. – Все мои расчеты спутаны. Неужели поля можно вызывать не только индуцированием, но и простым напряжением мысли?! Нет, не верю.
В настроении Борцы произошла разительная перемена. Минуту назад он был счастлив, теперь рядом с Зарикой сидел разочарованный, какой-то растерянный человек.
– В машине синтеза бродят неизвестные мне силы, – сказал он. – Я собрал установку, которой не могу управлять. Джинн, который мне не подвластен.
– Но ведь модель «Альберта» возникла, как только я о ней подумала, – произнесла Зарика. – Значит, установлена новая закономерность.
– Не закономерность это, а простая случайность, – махнул рукой Борца.
– Случайность? – возмутилась Зарика. – Как только я подумала о корабле, он тут же…
– Совпадение, – перебил Борца. – И ничего тут странного нет. К «Альберту» ты, наверно, часто возвращаешься в мыслях. Разве не так?
Зарика кивнула.
– Ну, а что касается машины синтеза, то в ней, как я давно подозревал, время от времени возникают блуждающие поля, неподвластные мне. Они-то и вызвали перераспределение рабочего вещества в камере.
– Такое совпадение… – Зарика запнулась, подыскивая слово, – невероятно, – закончила она.
