Захар Петров
МУОС
Пролог
Дай Бог, чтобы всё здесь написанное осталось фантастикой.
Прошли десятилетия после Удара — войны, в которой ведущие страны мира выпустили весь арсенал ядерного, химического, бактериологического, биологического и мутагенного оружия. В один день цивилизация рухнула. Поверхность планеты стала непригодной для жизни людей из-за радиации и населивших её в последствии мутантов.
В день Удара сотни тысяч людей в поисках спасения сошли в самое огромное бомбоубежище мира — Московское метро. У них не было еды и медикаментов, связи и транспорта. Голод и эпидемии довели людей до отчаяния. Началась кровопролитная война всех со всеми. Настали времена Большого Хаоса.
Со временем сократившееся в десятки раз население станций Московского метро, уставшее от войн и страданий, начало объединяться. Возникли подземные межстанционные государства с разными социальными и государственными устройствами: Полис, Ганза, Красная Линия, Четвёртый Рейх...
Наметившиеся перемены не принесли сытости и безопасности москвичам. Метрожители думали, что хуже, чем в Московском метро, быть не может нигде. Но они ошибались...
1. Москва
Игорёк, скрючившись на полу радиорубки, пытался заснуть. Это было очень не просто. Лежать на старом твёрдом тюфяке неудобно. В рубке холодно, но костёр тут разжечь, понятное дело, не разрешалось. Да и как разжечь костёр в этой полутораметровой конуре, которая когда-то давным-давно являлась служебным помещением метрополитена. И больше всего мешал заснуть аппарат, давший данному помещению гордое название «радиорубка». Ужасного вида радиоприёмник, непрестанно изрыгал из своих динамиков пронизывающий всё нутро Игорька раздражающий звук. Этот тошнотворный шум Игорёк слушал последние две недели...
Властям вздумалось прослушать радиоэфир планеты. Они надеялись, что не весь мир был разрушен во время Удара. Среди жителей Московского метро всегда робко жила надежда, что где-то всё ещё существует наземная цивилизация. Хотелось верить, что где-то люди, как и раньше, живут на поверхности, строят здания и машины, смотрят телевизоры, слушают радио. Нет-нет да и возникали разговоры о том, что где-то там: в Исландии, в Австралии, в Китае, или даже поближе — на Украине или в Сибири, всё осталось так, как было «до». Разум подсказывал: будь это так — нормально живущие люди давно бы посетили несчастную Москву. Может быть как миротворцы, спасатели или завоеватели, но обязательно бы её посетили. Не могло быть так, что столица некогда самой могучей империи, пусть и лежащая в руинах, не привлекает внимания оставшихся в живых наций. Но за десятилетия вылазок на поверхность, никто так и не увидел ни одного «внешнего»: ни пешего, ни на транспорте. В небе не появилось ни одного самолёта или вертолёта.
И всё же люди надеялись. Надеялись вопреки здравому смыслу. Правда, дело не шло дальше мечтательных разговоров среди обывателей. До сих пор никто даже не пытался связаться с другими очагами цивилизации. Во время Удара электромагнитные импульсы вывели из строя почти всё радиооборудование. Ядерный смерч нарушил магнитное поле Земли, а поверхности возникли мощные магнитные поля. В первые десятилетия радиосвязь, даже при наличии мощной радиотехники, была невозможна. Радиоприёмники во всех их видах стали ненужным хламом. Их не подбирали сталкеры и время постепенно уничтожало эти изделия рук человеческих.
Уже через несколько месяцев после Удара начался голод и эпидемии — метро не могло прокормить сотни тысяч сошедших под землю. Началась жестокая война за выживание. Настали времена Большого Хаоса. Метрожители были заняты только тем, чтобы выжить любой ценой. Метро распалось на сотни враждующих кланов, каждый из которых, теснясь на своём кусочке пространства, свирепо защищал свою еду и с дикой яростью пытался отобрать её у соседей. В течении нескольких лет от голода, эпидемий, войн, пробивавшихся с поверхности мутантов, население уменьшилось в десятки раз. Тут было не до науки и поиска братьев по разуму. Наоборот, выжившие гнали от себя мысль о ком-то извне. Слишком привыкли к тому, что «чужие» ищут твоей смерти или стремятся забрать твою пищу.
Со временем жизнь в метро не стала сытой и безопасной, но всё же постепенно входила в зыбкую, но ровную колею. Худо-бедно была налажена система энергоснабжения. Сельское хозяйство, основанное на грибовыращивании и свиноводстве, не насытило всех, но чуть потеснило голод. Соседние станции стали объединяться в федерации, конфедерации, союзы и Полиса. В большей части метро установился зыбкий мир. Наука и даже искусство затеплились на передовых станциях, пытаясь порою делать робкие шаги вперёд. Но подземным жителям уже было не до внешних исследований. Появилось новое поколение людей — рождённых и выросших в Метро, для которых метро и составляло Вселенную. Для большинства молодых метрожителей существование прочих городов и стран было не совсем понятным, скорее абстрактным, понятием.
Но среди рода людского всегда находятся энтузиасты. Есть такие, кто не хочет мириться со скучной и беспросветной действительностью. Вопреки законам логики и здравому смыслу, целью их жизни являются затеи, не имеющие видимого практического смысла. В Полисе — передовом государстве Московского метро, объединявшем десяток станций и перегонов, группа учёных-браминов добилась от властей осуществления их нового проекта «Цивилизация». Суть проекта заключалась в сборке пусть примитивного, но более или менее мощного радиоприёмника, выносе радиоантенны на одно из самых высоких зданий на поверхности, приёмке и анализе поступающих радиосигналов, обнаружении и налаживании контактов с «Внешними очагами». «Внешними очагами» было решено называть обитаемые страны или города, конечно, если таковые существуют.
Данный проект изначально был отвергнут Советом Полиса. Высказались «против» экономисты и военные. Первые утверждали, что данный проект является бессмысленной тратой ресурсов. Вторые доказывали, что он является прямой угрозой безопасности Московского метро: «внешние очаги» могут оказаться технически более мощны, более вооружены и достаточно агрессивны, чтобы прийти с войной. Лишь перспективный министр внешних связей Александр Рахманов заразился идеей проекта. До сих пор официальной работой молодого дипломата, являлось ведение переговоров с другими государствами Московского метро, а неофициальной и главной задачей — осуществление агентурной работы и сложных политических интриг с враждебными и дружественными кланами. Со своей работой он справлялся хорошо, став одним из самых известных людей в пределах Кольцевой линии. Но мечты Рахманова шли намного дальше. Он видел себя Главой Полиса, а таковыми могли стать только учёные или военные. Науки вызывали у Рахманова позывы к зевоте. Он мог бы стать военным, но шансов пробиться наверх у него было немного, если только не стать участником победной операции. Услышав на заседании Совета Полиса о проекте учёных, Рахманов сразу понял, что это — его шанс. Если отклонённый советом проект будет одобрен на повторном обсуждении по настоянию Рахманова — это будет его личной заслугой. А потом... Рахманов знал одну сокровенную тайну Полиса, которая позволит ему стать самым великим военным не только в его государстве, но и во всём Метро...
Рахманов на одном из заседаний потребовал поставить на повестку дня повторное обсуждение
