перед напором шустрой девки они не могли. К концу торговли Купчиха убедила их в наивысшем качестве партизанского груза, в полной убогости их собственного товара, ну, и конечно, в куче их внешних и внутренних достоинств, неоднократно озвученных в её льстивых речах. Последнее ослепляло продавцов и покупателей и не давало увидеть явную невыгодность сделки.
Большую часть товара Купчиха обменяла уже в первый день торговли. Остальное обещала реализовать в ближайшие день-два. А вечером Купчиха, как всегда, «отлучилась» к какому-то местному холостяку.
Их поселили в гостиницу — оказывается в метрополии Центра было и такое. Правда гостиница была оборудована в бывшем туалете, на что указывали полуобвалившаяся со стен плитка, неаккуратно обрезанные канализационные и водопроводные трубы, концы которых торчали со стен, пола и потолка. Здесь, как обычно, был сделан настил для второго этажа. Оба этажа были разбиты деревянными перегородками на «номера». Номера были тесными, но зато перегородки и двери были заклеены бумагой и поэтому щелей практически не было. Не смотря на тесноту гостиницы, помещение, если задуматься, внушало преклонение перед величием поколений, его построивших. Что говорить о других сооружения, если у них туалеты были такими гигантскими! Современные же муосовцы, по крайней мере цивилизованная их часть, пользовалась выгребными ямами, вырытыми в тупиковых ответвлениях туннелей и отгороженных от постороннего взгляда ширмами.
Они думали в гостинице переночевать, но в силу сложившихся обстоятельств прожили здесь, томимые безделием, почти неделю. Радист и Светлана с Майкой заняли угловой номер второго этажа гостиницы. Здесь почти на весь пол лежал роскошный матрас, сшитый из лесовой мешковины и набитый мелким песком. Выдавалось одеяло и подушки, ещё довоенные, из какого-то синтетического материала.
Поначалу уновцы грубо подшучивали над Радистом по поводу его откровенных отношений со Светланой, которая, кстати, была старше его почти на три года. Но Дехтер по этому поводу укоризненно хмыкал, очевидно вспоминая свою Анку с Первомайской. Поэтому, чтобы не раздражать командира, шутки в отношении Радиста и Светланы со временем прекратились.
Ходокам их отношения не интересовали изначально. Вообще здесь равнодушно относились к чужим интимностям. В условиях скученности Партизанских лагерей, когда зачатие происходило чуть ли не на виду половины лагеря, такие вещи переставали смущать и удивлять. А Радисту и Светлане, было наплевать на то, кто и что о них думает.
Оружие у уновцев и ходоков не отбирали, но на всякий случай выставили стражу из трёх солдат УЗ-6 возле гостиницы и не разрешали покидать гостиницу больше, чем по трое. Когда у Радиста, Светланы и Майки была очередь пошляться по станции, они ходили и смотрели местные достопримечательности, которых по большому счёту было немного.
Они проходили по коридору, соединявшему станцию с одним из убежищ, на перекрёстке коридоров они лоб в лоб столкнулись со страшной процессией. Возглавлял её офицер с нашивкой УЗ-5. Далее следовало шесть кошмарных голых существ. Они имели отвратительную на вид кожу — толстую, морщинистую, слизистую; тёмно-серого, слегка серебристого цвета; немного переливающегося в свете потолочной лампы. Если б не эта кожа, они были бы похожи на гротески людей. Разве, что у всех были какие-то отклонения: у двоих были большие, шире плеч, головы. У одного на лице не меньше десятка глаз. У третьего было шесть конечностей и он семенил ими, как насекомое. Ещё двое с какими-то уродствами, тащили третьего — явно больного. По бокам шли солдаты-шестёрочники, вооружённые копьями и арбалетами, а сзади администратор или инспектор с нашивкой УЗ-4. Один из солдат наотмашь ударил древком копья существо, тащившее сотоварища:
— Живее, тварь!
От удара существо гортанно завыло. Со рта, или точнее пасти, у него потекли слюни.
Светлана, увидев процессию, подняла Майку на руки и прижала её лицом к плечу, чтоб та не смотрела на этих чудовищ. Радист застыл на месте. Офицер, проходя, грубо толкнул Радиста пятернёй в лицо, чуть не опрокинув на пол:
— Ты чего пялишься, урод...
Процессия прошла и скрылась за поворотом коридора. Радист рассеянно тёр лицо, глядя вслед ушедшим. Он многое увидел в Муосе, но это зрелище было самым ужасным. Светлана взяла его за руку и с болью в голосе сказала:
— Это — морлоки...
Радист молчал. Только спустя секунд десять до него дошло, что Светлана что-то сказала.
— Кто это?
— Морлоки. В одной из медицинских лабораторий Центра готовят людей, или скорее существ, которые смогут жить на поверхности. Для испытаний и опытов используют УЗ-9, то есть рождённых мутантов или же к ним приравненных. В основном новую расу выводят путём селекции: отбирают среди УЗ-9 тех, кто дольше других продержался в верхних помещениях. Их скрещивают друг с другом, а потомство, как правило, тоже мутантов, снова отправляют в верхние помещения. И так продолжают делать дальше. Сейчас уже выведено пятое поколение морлоков. Кроме того, над морлоками ставят опыты: дополнительно облучают, меняют им кожу, вводят препараты.
— Но они ведь тоже люди!
— Здесь они УЗ-9, а значит совершенно бесправны.
— Это какой-то бессмысленный бред.
— Не скажи. Когда я училась, морлоки проживали на поверхности в полтора-два раза дольше, чем обычные (не селекционированные) мутанты. Думаю, теперь у местных учёных-садистов успехи ещё лучше.
(Радист вспомнил свою мать и её опыты, очень похожие на эти).
— Всё равно глупо. Ну выведут они такую расу, которая не будет бояться радиации. Они ж разбегутся по поверхности, размножатся, а потом вернутся в метро и уничтожат своих создателей.
— А вот эта гипотетическая проблема решается в другой лаборатории. Там, за счёт хирургических манипуляций в головном мозге мутантов, их облучения, пытаются лишить их воли и максимально подчинить сознание.
Радист снова с болью вспомнил свою мать.
Свободное от прогулок время они валялись в своём номере, обговаривали всё на свете. Радист потом вспоминал эту неделю в центристской гостинице-туалете, как самое счастливое время в его жизни, особенно, когда Майку забирала Купчиха, и они оставались со Светланой один на один.
Купчиха, когда у неё была очередь гулять, бегала к местному хахалю УЗ-5. Как-то Радист неодобрительно и насмешливо спросил у Светланы:
— У неё что, если не покувыркается на какой-нибудь из станций, торговля не пойдёт? Примета такая?
Светлана, которая сама часто хихикала по поводу лёгкого нрава Купчихи, неожиданно нахмурилась и сказала:
— Так надо, ты ещё всего не понимаешь.
Причиной их задержки в гостинице явилась сложная бюрократизированная система административного управления центровиков. Светлана обратилась к одному из администраторов и сообщила, что они желают встретиться с представителем Учёного Совета по очень важному вопросу. Администратор перекривился, потребовал написать заявку и сказал ждать.
На следующий день их всех досконально обыскали центровики шестого уровня, ища какие-то непонятные улики. Они не только пересмотрели все вещи и гостиничные номера, но и заставили каждого раздеться догола, приседать, расчёсывать волосы.
На следующий день клерки пятого уровня начали нудно и долго выяснять у каждого причины их прихода и желания встретиться с представителями Учёного Совета. Пришлось рассказывать в подробностях всё от начала до конца. Если клерков и удивили обстоятельства появления в метро уновцев, то виду они не
