Его нельзя оставить. Манфред
О, поверь, Я был бы рад безумию; тогда бы Все что я вижу, было бы лишь бредом. Охотник
Что ж видишь ты, иль думаешь, что видишь: Манфред
Тебя, сын гор, и самого себя, Твой мирный быт и кров гостеприимный, Твой дух, свободный, набожный и стойкий, Исполненный достоинства и гордый, Затем что он и чист и непорочен, Твой труд, облагороженный отвагой, Твое здоровье, бодрость и надежды На старость безмятежную, на отдых И тихую могилу под крестом, В венке из роз. — Вот твой удел. А мой Но что о нем — во мне уж все убито! Охотник
И ты б со мною долей поменялся? Манфред
Нет, друг, я не желаю зла тебе, Я участью ни с кем не поменяюсь: Я удручен, но все же выношу То, что другому было б не под силу Перенести не только наяву, Но даже в сновиденье. Охотник
И с такою Душой, высокой, нежной, быть злодеем. Кровавой местью тешиться? — Не верю! Манфред
О нет — нет — нет! Я только тех губил, Кем был любим, кого любил всем сердцем, Врагов я поражал, лишь защищаясь, Но гибельны мои объятья были. Охотник
Пусть небо ниспошлет тебе покой И покаянья сладостные слезы! Я буду поминать тебя в молитвах. Манфред
Я не нуждаюсь в них; но состраданья Отвергнуть не могу. — Я ухожу Пора — прости! Вот золото — ты должен Его принять. — Не провожай меня Путь мне знаком, опасность миновала, Еще раз говорю — не провожай! Сцена вторая Нижняя долина в Альпах. — Водопад.
Манфред
Еще не полдень: радуга сияет В потоке всеми красками небес, И серебром блистает столп потока, Свергаясь с высоты и развеваясь Вдоль скал струями пены светозарной, Как хвост коня-гиганта, на котором В виденье Иоанна мчится Смерть. Один я упиваюсь этой дивной
