переводчик.
Максим пока не мог похвалиться тем, что его образование ценится в Адмиралтействе. Что и говорить, шестимесячные военные курсы, наспех организованные и так же скоротечно отмененные, не внушали уважения руководству этого учреждения.
Ни баллистики, на корабельщики, ни обычные оружейники, ни прочие скороспелые специалисты уже не требовались мирному хозяйству Селавика. Диплом Максима имел в глазах адмирала Миронова и его заместителей очень мало веса, зато стажировка в Военном ведомстве была вполне оценена.
Поэтому особенно загадочно и непонятно выглядел разговор, вроде бы случайный, который состоялся между Максимом и его начальником, капитаном Орестом Дидимовым. Это был довольно желчный, резкий, но отменно знающий дольменский и магнский языки специалист. В собственно кораблестроении он тоже кое- что понимал, хотя и бессистемно, потому что специально ему не обучался. Однако предметом все-таки владел, поскольку работал в Адмиралтействе уже лет пять. Правда, все время в одном и том же кабинете, в то время как более резвые его сослуживцы, пришедшие на службу вместе с ним, уже успели подрасти до более крупных должностей.
– Как вы относитесь к перемене рода деятельности, господин Рустиков? – спросил как-то в мае Орест, хмуро глядя на Максима. Тот пожал плечами, не слишком понимая, чего от него хотят. – Серьезной перемене, я имею ввиду?
– Что, на корабль завербоваться? – поднял брови переводчик.
– Зачем же так решительно… Есть предложение рекомендовать вас в Проектный департамент Адмиралтейства. Даже не придется далеко переезжать.
– Чье предложение? – в недоумении спросил Максим. – Неужели ваше, сударь?
– Думаю, самого адмирала Миронова. Иначе никто бы не стал рассматривать такую странную мысль всерьез, – без обиняков ответил Дидимов.
Так Максим неожиданно оказался в числе сотрудников Проектного департамента Адмиралтейства. К счастью, он не только не забыл уроки профессора Онисимова и других преподавателей, но даже продвинулся в науках благодаря постоянному чтению инженерно-морских журналов. Новые коллеги, поначалу воспринявшие его перевод с подозрением, быстро поняли, что Рустиков – грамотный кораблестроитель, ничуть не уступающий обычным выпускникам Университета, а скорее превосходящий их знаниями.
Максиму предложили разработать пробный проект любого судна, какое он только захочет – хоть крейсера, а хоть и броненосца. Все-таки он специализировался на военных моделях. Молодой кораблестроитель подошел к делу со рвением и пропадал на службе едва ли не сутками, зато уже к концу июня он представил начальнику департамента, полковнику Сильванову проект крейсера с водометным движителем. Идею этого самого движителя он почерпнул из новейшего дольменского журнала.
Сильванов целую неделю изучал бумаги Максима, затем вызвал его в свой кабинет и сказал:
– Что ж, господин Рустиков, я вижу, наше высокое руководство не ошиблось, рекомендовав вас для проектной работы… Смело, смело… – Он поворошил залежи листов с чертежами и расчетами. Сердце Максима подпрыгнуло, он уже представил себе, как ему выделяют бригаду чертежников, слесарей и металлургов, станки и краны, а все вокруг только и обсуждают блестящие перспективы нового гениального судна. – Пожалуй, даже немного слишком смело. Такие новаторские проекты потребно утверждать в столице, вы ведь знаете наше печальное положение с финансами… А вот есть у нас заказ на каботажное судно. Как вам, сударь? – оживленно спросил полковник. – Простой, вроде бы обыкновенный винтовой транспорт для прибрежного и речного плавания. Очень полезный для хозяйства страны и негоциантов. “Колониальная компания” проявляет к нему большой интерес! Чем не испытание для молодого инженера?
Короля больше нет, а Колониальная компания, избавившись от эпитета “королевская”, процветает… Максим поник, однако его постная физиономия почему-то обрадовала Сильванова.
– Отлично, сударь, отлично, – продолжал он и прихлопнул чертежи, будто на них уселась муха. – Вы составили передовой проект, он наверняка понравится не только мне, но и адмиралу Миронову. Если, гм, адмирал отыщет свободную минутку и взглянет на него… Я убедился, что вы отменно владеете корабельной архитектурой, ведь недаром вас обучал сам профессор Онисимов. Я официально предлагаю вам спроектировать винтовой транспорт для перевозки купеческих грузов. Это важное и нужное дело, уверяю вас. Разве на крейсере сейчас заработаешь? А вот грузовой корабль поможет нам получить немалые средства от его аренды или продажи.
– Я понимаю… – пробормотал корабельщик, все еще угнетенный провалом своих мечтаний.
– Вот и отлично! – опять воскликнул Сильванов. – Указ по Адмиралтейству будет готов на днях, готовьтесь приступить к работе. А эти документы я оставлю пока у себя, потом, не сомневаюсь, мы к ним еще вернемся.
Несмотря на эту относительную неудачу, Максим все же осознавал, что ему крупно, прямо-таки неслыханно повезло. Чтобы надежный и доходный проект судна поручили разрабатывать не опытному сотруднику Проектного департамента, а никому не известному выпускнику странных механических курсов? Нет, это было подлинным чудом… Или результатом чьей-то протекции? После этой, в общем, очевидной догадки потянулись воспоминания, выныривая образами из памяти, словно вереница сосисок из морозильного шкафчика под окном.
Спустя месяц после смерти Викентия жизнь в стране наконец успокоилась. Конечно, раздоры в Народном Собрании не утихли, разные партии продолжали отстаивать собственные взгляды на развитие Селавика. Однако в одном сходились все – династия была вредна для страны и попусту втянула ее в разорительную войну с Дольменом. О том, что патриотический порыв всего населения, когда Дольмен аннексировал Каменные Земли, на самом деле имел место, они предпочитали не помнить. Или же действительно забыли о нем, как о чем-то досадном и не укладывающемся в их умственные построения. Ни в газетах, ни с трибун никто теперь не призывал дать отпор врагу. И так было ясно, что отвоевать Земли обратно не получится, слишком уж сильны дольменцы. Делать нечего, канал, связывающий северный и южный океаны, оказался теперь под властью извечного противника и теперь питал его казну. Впрочем, отношения между странами быстро налаживались, оживилась приграничная торговля. Уже в 531-м году обе страны вновь обменялись торговыми и консульскими миссиями, в Навию вместе с послом прибыл и военный атташе Дольмена. В качестве демонстрации они оба прилетели на новом пассажирском аэроплане, приземлившись на специальном летном поле, сооруженном в Макино. Этот полет над территорией Селавика, собственно, и “открыл новую страницу” отношений – так сообщили в прессе. Экзарх, изгнанный из Дольмена, вернулся обратно, но уже морем, однако ненадолго: спустя месяц Синод осудил его и расстрелял за растрату Храмового имущества в Дольмене в начале войны. Это была последняя громкая жертва скоротечного и кровавого противоборства.
Со дня визита Магнова в кабинет Максима и начался трудовой путь выпускника механических курсов в Военном ведомстве. С утра до вечера он переводил свежие дольменские газеты. Но довольно скоро Олдама, ставшая вдруг очень тихой и предупредительной со своим новым сотрудником, намекнула ему, что он сильно перерабатывает.
– Простите, сударь, – сказала она, зайдя к нему без папиросы. – Может быть, вам не стоит сдавать переводы всех без исключения статей, которые публикуются в печати? Поберегите свои силы, не расходуйте их на малополезные и незначительные заметки. Вот, например, вчера вы написали: “Состоялось очередное групповое слушание дела по просроченным квартирным платежам. В здание городского суда были свезены должники-квартиросъемщики в количестве шестисот десяти человек, судья зачитал обвинение и приговорил их к освобождению через закалывание…” Это любопытные сведения, спору нет, – поспешно добавила Фантинова, увидев хмурую усмешку на губах переводчика. – Но ведь… что же тут такого особенного? Можно открыть нашу газету и прочитать в ней похожую заметку. Не поймешь, где Дольмен, а где Селавик. Вы меня понимаете?
– Я вас понимаю.
– Еще раз простите меня, сударь, что отвлекаю вас от работы. – Она через силу улыбнулась. Как видно, Олдама потратила немало душевных сил, прежде чем решилась прийти к нему с “наставлением” – похоже, целую неделю готовилась. – У вас нет ко мне вопросов?
С этого дня Максим стал тратить на переводы раза в два меньше времени, а освободившиеся часы
