говоря, я и представить себе не могла, что лягу спать в страшной розовой опочивальне, а потому отправилась на веранду – оставив королевское ложе в полном распоряжении разомлевшей от съеденного мяса Агаты.
Наутро Этьен выглядел смущенным, но очень довольным. Сперва на все мои вопросы он загадочно отмалчивался, а затем, краснея, пояснил, что ночью к нему пришла прекрасная дева.
Чашка с горячей водой (за неимением чая) едва не выскользнула у меня из рук.
– И? – рявкнула я, – ты что, увязался за мной, чтобы за девками ухлестывать?!!
Моя Агата сделалась пунцовой.
– Ну... Э... Если ты о том, Агнессочка, то... Честное слово...
– Этьен, – страшным голосом прошептала я, – что у вас там было? И откуда взялась эта девушка? Ты что, забыл о том, что для всех ты – Агата?
– Да ничего не было, ничего! – плаксиво признался он, – а жаль, клянусь светлой памятью бабули! Она вышла из шкафа, наклонилась, чуть приподняла вуаль, поцеловала меня – а потом – фьюить! – и исчезла.
– Из шкафа?!! – я воинственно уперла руки в бока, – ты что, белены объелся?
– Но это правда, – печально возразил Этьен, – и это был не сон. Она оставила мне розу.
И продемонстрировал мне смятый и увядший цветок густого алого цвета.
А я... я задумалась.
Это было что-то новенькое – девицы, выскакивающие из платяных шкафов. Мимолетом подумала, а не уволокла ли прекрасная незнакомка парочку моих новых нарядов? Но затем пришла к выводу, что под ворохом ткани она бы так загадочно не испарилась, оставив Этьена в недоумении.
Хм. А если бы я решила лечь не на веранде, на воздухе, а в спальне? Навестила бы меня эта загадочная леди? Или вместо нее явился бы зеленоглазый юноша с изящными эльфийскими ушками?
– Странно все это, – сказал Этьен, повторяя мои мысли.
– Угу.
Утро было раннее, но я не привыкла валяться в постели до полудня, а потому уже была умыта, причесана и одета. Наверняка до завтрака и до визита жреца еще оставалось время, так что мы с Этьеном могли провести его с пользой.
– Пойдем, осмотрим шкаф, – и я решительно двинулась в спальню.
На первый взгляд там ничего не изменилось. Все те же обои раздражающего темно-розового цвета, королевских размеров кровать под фиолетовым, как чернила, бархатным балдахином с кистями. Я только теперь, при свете утра, разглядела едва заметный рисунок на вишневом покрывале: дракон с разверстой пастью, выдыхающий струю пламени на хилую фигурку эльфийского рыцаря. Шкаф тоже казался самым обыкновенным, и все платья были на месте, только вот...
– Ну и сволочь!
Рукав из тончайшего кружева оказался надорван так, словно его зацепили чем-то острым. Теперь я уже не сомневалась в словах Этьена: в конце концов я точно помнила, что при водворении на вешалку платье было целехоньким.
– Вот видишь, видишь! – поддакнула Агата, – я же говорю, девушка из шкафа...
Тут глаза моей служанки округлились от ужаса.
– Агнесса! – голос упал до громкого шепота, – а вдруг... вдруг это был призрак? Или вампир?!!
– Да пусть хоть трижды вампир, но платье-то зачем было портить?
И я углубилась в исследование задней стенки шкафа, вплотную прилегающей к стене. Этьен куда-то убежал, а вернулся, волоча ржавый топор на длинной ручке. Старое лезвие было покрыто подозрительного вида потеками; видать, не для одного десятка кур оно стало последним зрелищем в жизни... А может, и не только для кур. Ведь эльф так и не рассказал, как именно окончила свои дни пятидесятая супруга Эльфира...
– Молодец, Этьен, – я похлопала его по плечу, – именно этого заслуживает любая, покусившаяся на платье будущей королевы.
В добрых глазах сына мельника отразилось непонимание, но я уже вернулась к прерванному занятию. Еще чуть-чуть, и -
– Есть!
Я торжествующе вдавила в стену маленький выступ.
Раздался тихий шелест – ну точно, как шелковый подол платья по песку – и то, что казалось задней стенкой моего шкафа, отодвинулось в сторону, открывая тайный ход.
Заглянув туда, я увидела винтовую лестницу, исчезающую где-то внизу.
– Ну что? Что там? – Этьен подпрыгивал за моей спиной.
– Вампиров не видно, – я пожала плечами, – давай возьмем свечей и прогуляемся.
Этьен озадаченно почесал подбородок – верный признак того, что настала пора взяться за зловредную щетину.
– А как же завтрак? – спросил он с затаенной надеждой в голосе, – а жрец Светлого леса?
Ох, как не хотелось ему спускаться в темноту, туда, где, возможно, поджидали страшные вампиры из Некрополиса – а может быть, и здешние!
– Мы быстренько, – заверила я, – только туда – и обратно.
...Как назло, новых свечей мы не нашли. Те оплывшие и пыльные огарки, что торчали кое-где в канделябрах, ну совершенно не подходили для столь ответственной миссии как наша. Зато обнаружили старую масляную лампу, которая давала дрожащий кружок блекло-рыжего цвета. Я взяла в одну руку кочергу, в другую – наш источник света, Этьен прихватил найденный топорик, и мы пошли.
В общем, ничего страшного в подземелье мы не обнаружили – равно как и чего-либо, заслуживающего внимания. Все было пыльно, старо и давно забыто, ходом никто не пользовался – а если пользовался, то нечасто. Отовсюду на нас молчаливо взирали сырые камни и унылые слизни, обжившие этот тайный ход.
Сперва лестница вела вниз. Затем уперлась в длинный и узкий коридор, состоящий из сплошных поворотов, по которому пришлось идти гуськом. Ни ниши, ни ответвления, ни загадочных надписей на стенах, которые я ожидала здесь увидеть.
– Откуда же она появилась? – спросил Этьен, думая, очевидно, про свою ночную гостью.
– Наверное, мы узнаем это в конце хода, – предположила я.
Потом коридор уперся в лестницу, которая вела наверх. Я только крепче сжала кочергу – при воспоминании о разорванном рукаве на глаза слезы наворачивались. Этьен воинственно поднял топор, грозя снести голову любому вампиру, подвернувшемуся на пути – тут я не без опаски подумала о том, что лучше пропустить его вперед. Все-таки сын мельника не настолько хорошо владел оружием, чтобы, промахнувшись по шее вампирьей, не попасть по моей.
И вот, затаив дыхание, мы остановились перед деревянной панелью, которая наверняка сдвигалась в сторону так же, как ее сестрица в моем шкафу.
– Ну, давай... – хрипло выдохнул Этьен.
– У меня руки заняты, – напомнила я, – ты открывай.
Он налег плечом на переборку, снова раздался шорох ткани по песку – и нам в глаза щедро плеснуло ярким солнечным светом.
Из дыры была видна отделанная мрамором стена с барельефамии в виде свитой из розовых бутонов гирлянды.
– Где это мы? – Этьен торопливо поправил задравшуюся юбку, – выходит, незнакомка живет в богатом доме?
– Выходит. Скоро выясним, – я, не выпуская из рук кочерги, шагнула на полированный пол.
Оказалось, выход из потайного коридора находился в нише, ниша – в светлой галерее, как раз перед поворотом. Все было чисто и красиво – на фоне белого мрамора чудо как хорошо смотрелись большие лазуритовые вазы с бледно-лиловыми розанами.
– Вроде никого, – пробормотал Этьен, озираясь по сторонам и свободной рукой поправляя сбившуюся набок роскошную грудь. В другой руке он продолжал сжимать спасительный топорик.
