повернулась ко мне.
– И вот, мои дорогие… Полетели годы. Мы продолжали лежать в холодных объятиях саркофагов, наши тела постепенно усыхали без пищи, становясь похожими на останки древних королей. Наверняка ты, Агнесса, слышала, что предки короля Людовика до сих пор спят в древнем склепе, но не сгнили, а высохли, мясо прилипло к скелету, кожа – к черепу… Вот такими мы стали с сестрой к концу пятого десятилетия заточения. Малоаппетитная картина, но ничего не поделаешь.
А Мессир частенько навещал нас и рассказывал, как он правит Некрополисом. Мы молчали, не желая унижать себя беседой с мерзким и неблагодарным чудовищем. И тогда он придумал жуткую пытку – он разлучил нас с сестрой. Однажды Мессир пришел и сказал, что саркофаг моей сестры он увозит в королевство людей. Оказывается, это чудовище продало мою сестру хозяину цирка, который был готов возить ее из города в город и показывать людям! Но что я могла сделать, скованная страшными заклятьями? Я не могла даже плакать, ибо слезы мои высохли – как и глаза. Единственное, что нам оставалось – это попрощаться навсегда.
Дело в том, что мы, близнецы, могли чувствовать друг друга. Это не чтение мыслей, это нечто более глубокое – скорее ощущение того, что чувствует сестра. Я слышала, как она беззвучно рыдает, и как ее бессмертное сердце сжимается от неизбывного горя, но увы… Я оставалась совершенно, абсолютно беспомощной. Так мы и расстались, даже не повидав друг друга напоследок, и снова полетели годы, часть из которых я проспала, в короткие часы пробуждения лелея мысли о мести Мессиру.
…Мириам замолчала. Потом медленно поднялась с кресла, окинула тоскливым взглядом свое прибежище.
– Ночь наступает,– ее голос шуршал, словно рассыпающийся песочный замок, – я совсем не подумала о том, что вам следует немного передохнуть. Если вы не возражаете, я отлучусь на несколько часов и вернусь к рассвету. А затем… Мы продолжим, и вы услышите конец этой истории.
...Этьен молча дождался, пока туман уползет под дверь. Затем почесал затылок:
– Ничего себе! Ну, мы и влипли!
Ему никто не ответил, потому что Альберт глубокомысленно обсасывал кость, Эвелина дремала, свернувшись на диване калачиком. Там же, на подлокотнике, сладко сопела цветочная фея. Я тоже клевала носом, но мне казалось, что стоит заснуть – и в снах меня будут донимать царственные близнецы в ужасных саркофагах.
– А куда она отправилась? – Этьен не унимался, – небось, перекусить? Этак она и нами пообедать может!
– Ох, Этьен, – я наконец нашла в себе силы возмутиться, – как же ты можешь говорить такое об этой несчастной королеве?
– Ну и что? – он насупился, – Агнессочка, вернемся в Светлый лес, а? Нам тут точно делать нечего. Ну, подумай сама, что бы сказали твои родители, узнай, что ты вовсе не у Эльфира, а в гостях у старой вампирши?!!
– Надеюсь, ты им не скажешь об этом, – я зевнула так, что в челюстях захрустело, – еще я надеюсь, что ты помнишь, зачем мы отправились в Некрополис.
– Спасать еще одного кровопийцу, помню!
– Ну вот. – я потянулась в попытке стряхнуть сон, – а теперь пораскинь мозгами, мой дражайший Этьен. Мириам старая вампиресса и наверняка очень могущественная. Если мы уговорим ее помочь… Если она согласится – разве можно мечтать о лучшем союзнике?
Этьен вышагивал рядом с камином, воинственно размахивая руками. И куда только делась кокетливая сердцеедка Агата?
– Мне все это не нравится, – заявил он, – совершенно не нравится. И ты знаешь, Агнесса, что я всегда пытался тебя уберечь от общества вампиров.
– А если оно мне по душе, это общество? – ухмыльнулась я, а Этьен буквально подпрыгнул на месте.
– Ну… ну… Раз по душе, то я… уже ничего не могу поделать! – его возмущенный возглас разбился о высокие своды зала, невзначай разбудив при этом Эвелину.
Она недовольно заурчала, бросила на разбушевавшегося Этьена сердитый взгляд – и мой вампироненавистник мигом притих.
– Ладно, что кулаками махать зазря, – он присел в свободное кресло, и оно угрожающе захрустело. – давайте выспимся, что ли?
...Мириам вернулась к рассвету. Совершенно неслышно появившись в оконном проеме и легким, скользящим движением оказавшись на полу. Только стояла на подоконнике – и уже шелестят юбки по камню, и демонический блеск в темных глазах сменяется мечтательной дымкой, отчего создается впечатление, что глаза вампирессы не отражают, а только впитывают тусклый свет раннего утра.
Она быстро огляделась и, сообразив, что я проснулась, поманила к себе.
– Иди сюда, Агнесса. Раз уж все спят, окончание истории услышишь только ты.
И, взяв под руку, повела прочь из холла, вверх по винтовой лестнице.
– Мы ведь не будем мешать твоим друзьям досматривать сны, верно?
– Верно, – пробормотала я. Мне, честно говоря, не нравилось оставаться наедине с древней царицей. Мало ли что взбредет в ее вампирскую голову?
С другой стороны, пока она не сделала мне ничего плохого, и это вселяло надежду на мирную светскую беседу.
...Второй этаж башни был совершенно заброшен. Пыль, паутина, изъеденные молью гобелены – которые даже не прикрывали стены, а висели лохмотьями, словно одеяние нищего. У стрельчатого окна стояла простая деревянная скамья, и Мириам потянула меня туда – «Я порой люблю размышлять о прошлом, сидя здесь».
Несколько минут мы так и сидели в молчании, глядя на медленно светлеющее небо, а затем Мириам попросила:
– Покажи мне медальон.
– Откуда вам известно?..
– Сейчас расскажу. Но прежде я должна быть уверена, что здесь нет никакого подвоха, и что ты – это действительно ты.
– Конечно же я – это я! А как иначе? – недовольно буркнула я, но медальон все-таки сняла.
Мириам покрутила его в руках, открыла. По ее белым щекам потекли слезы.
– Марша! Всевышний, это действительно она, моя бедная Марша!..
Вложив золотую безделицу мне в руку, она вдруг заговорила – очень спокойно, словно и не плакала мгновение назад.
– Когда Мессир отдал мою сестру людям, я впала в долгий, очень долгий сон. Мне не хотелось больше жить, потому что без сестры жизнь моя была разбита, словно старый глиняный горшок. Так, ничего не слыша и ничего не чувствуя, я провела еще несколько десятилетий – а потом вдруг очнулась и поняла: что-то изменилось. Мне показалось, что мой саркофаг уже не находится у Мессира, что его перенесли... Я лежала и пыталась понять, отчего даже воздух, проникающий сквозь щели, кажется знакомым? А потом поняла: Мессиру надоело мое безмолвие, и он приказал отвезти пленницу в замок, который мы с сестрой очень любили, но который нам пришлось забросить ради процветания Некрополиса. Ведь всем известно, что покинутые дома быстро ветшают – именно поэтому нам с Маршей нужно было постоянно находиться во дворце, чтобы решать важные государственные дела. А за многие столетия наш любимый замок пришел в упадок.
Я лежала и слушала, и чем больше слушала, тем яснее понимала, что совершенно одна. Никто не охранял меня, и ни души не было в окрестностях замка. Вот тогда-то я и решила действовать, ибо вовсе не собиралась быть погребенной навечно.
Но до того, как я освободилась, произошло кое-что еще. Очень важное событие, Агнесса, после которого мне пришлось собрать оставшиеся силы и волю...
Ко мне пришел призрак Марши.
Да, моя возлюбленная сестра покинула наш мир, но смогла задержаться, чтобы в последний раз меня
