– Европейская наука! – Глаза миллионщика возбужденно блестели. – Провода проложены по дну, в специальном телеграфном кабеле. А стекла в лампионах цветные, вот и весь фокус. Каково?
– Поразительно! – искренне восхитился Фандорин. – Вы настоящий изобретатель.
– О нет, я не изобретатель. Делать открытия – это по вашей, гайдзинской части. Японцы не бывают изобретателями, наша стихия Порядок, а первооткрыватели всегда – дети Хаоса. Но зато мы отлично умеем находить чужим открытиям хорошее применение, и тут уж вам за нами не угнаться. Дайте срок, господин Фандорин: мы научимся всем вашим фокусам, а потом вам же и покажем, как неумело вы ими пользовались.
Дон засмеялся, а титулярный советник подумал: что-то непохоже, чтоб твоей стихией был Порядок.
– Интересуетесь астрономией? – кашлянув, поинтересовался Эраст Петрович и кивнул на телескоп.
Цурумаки отлично понял скрытый смысл вопроса. Его смех стал еще заливистей, толстые щеки уползли вверх, превратив брызжущие весельем глаза в две щелки.
– Да, астрономией тоже. Но иногда и на земле можно увидеть очень любопытные вещи!
Он фамильярно шлепнул гостя по плечу и, поперхнувшись табачным дымом, согнулся пополам от хохота.
Эраст Петрович залился краской – видел, всё видел! Но что тут можно было сказать?
– Браво, Фандорин-сан, браво! – вытирал слезы весельчак. – Вот вам моя рука!
Руку вице-консул пожал весьма вяло и угрюмо спросил:
– Чему вы так радуетесь?
– Тому, что старина Алджернон... как это по-английски... кукорд!
Не сразу догадавшись, что в виду имеется cuckold [26], Эраст Петрович сказал с подчеркнутой сухостью, дабы вернуть разговор в русло пристойности:
– Но вы говорили, что он вам д-друг.
– Конечно, друг! Насколько туземный царек может быть другом белому сагибу. – Полнокровная физиономия Дона расплылась теперь уже не в веселой, а в откровенно злорадной улыбке. – Разве вы не знаете, мой дорогой Фандорин-сан, что одно из самых больших удовольствий – чувство тайного превосходства над тем, кто считает себя выше, чем ты. Вы сделали мне чудесный подарок. Теперь всякий раз, глядя на чванную физиономию достопочтенного Булкокса, я буду вспоминать ваш великолепный прыжок из окна, летящую вслед одежду и внутренне покатываться со смеху. Огромное вам за это спасибо!
Он снова полез с рукопожатием, однако на сей раз покоробленный вице-консул спрятал ладонь за спину.
– Обижаетесь? Зря. А я хочу предложить вам секретный японско-российский союз, направленный против британского империализма. – Дон подмигнул. – И предоставлю вам отличную базу для подрыва английского влияния. Видите вон тот павильон у воды? Отличное, уединенное место. Я дам вам ключ от ворот, и вы сможете входить в любое время дня и ночи. А прекрасной госпоже О-Юми я вручу ключ от садовой калитки. Чувствуйте себя как дома. Наслаждайтесь любовью. Только одно условие: не гасите лампу и не задвигайте штору с этой стороны. Считайте, что это плата за аренду... Как глаза-то вспыхнули! Ой! Шучу, шучу!
Он опять разразился смехом, но Эрасту Петровичу игривые шутки по поводу возвышенной и роковой силы, соединившей его с О-Юми, казались непозволительным кощунством.
– Я прошу вас никогда больше об этой д-даме и моих с ней отношениях в таком тоне... – начал он яростным свистящим шепотом.
– Влюблен! – перебил Цурумаки с хохотом. – Втрескался по уши! О, несчастная жертва дзёдзюцу!
Невозможно всерьез гневаться на человека, так добродушно предающегося веселью.
– Причем тут дзюдзюцу? – удивился Эраст Петрович, думая, что речь идет о японской борьбе, которой он учился под руководством своего камердинера.
– Да не дзЮдзюцу, а дзЁдзюцу! «Искусство любовной страсти». Куртизанки наивысшей квалификации владеют им в совершенстве. – Взгляд бонвивана сделался мечтателен. – Я тоже один раз попался в сети мастерицы дзёдзюцу. Ненадолго, всего на полтора месяца. Ее любовь обошлась мне в тридцать тысяч иен – всё, чем я в ту пору располагал. Пришлось потом начинать бизнес сначала, но я не жалею – это одно из лучших воспоминаний моей жизни!
– Ошибаетесь, милейший, – снисходительно улыбнулся Фандорин. – Ваше дзюцу тут ни при чем. Я любовь не покупал.
– За нее не всегда платят деньгами. – Дон почесал бороду, удивленно приподнял густые брови. – Чтоб O-Юми-сан не применила дзёдзюцу? Это было бы странно. Давайте-ка проверим. Я, конечно, не знаю всех тонкостей этой мудреной науки, но кое-что помню, испытал на собственной шкуре. Первая фаза называется «соёкадзэ». Как бы это перевести... «Дуновение ветерка» – примерно так. Задача – обратить на себя внимание намеченного объекта. Для этого мастерица дает мужчине возможность показать себя в самом выгодном свете. Известно ведь, что человек больше всего любит тех, кто, с его точки зрения, должен им восхищаться. Если мужчина кичится своей проницательностью, куртизанка подстроит так, что он явится перед нею во всем блеске ума. Если он храбр, она даст ему возможность проявить себя настоящим героем. Тут можно нанять мнимых разбойников, от которых объект защитит прекрасную незнакомку. Или он вдруг увидит, как красавица падает из перевернувшейся лодки в воду. Самые отчаянные из куртизанок даже рискуют увечьем, сговорившись с рикшей или кучером. Представьте себе потерявшую управление коляску, в которой, жалобно крича, несется прелестная женщина. Как тут не броситься ей на помощь? На первом этапе дзёдзюцу очень важно, чтобы объект, во-первых, ощутил себя защитником, а во-вторых, проникся к охотнице не жалостью, а вожделением. Для этого она непременно, как бы по случайности, обнажит наиболее соблазнительную часть тела: плечико, ножку, грудь, это уж у кого что.
Поначалу Фандорин слушал рассказ, насмешливо улыбаясь. Но услышав про потерявшую управление коляску, вздрогнул. Тут же сказал себе: нет-нет, не может быть, это совпадение. «А разорванное платье, а алебастровое плечо с алой царапиной?» – шепнул сатанинский голосишко.
Чушь, тряхнул головой титулярный советник. Право, смешно.
– А в чем состоит вторая фаза? – спросил он иронически.
Цурумаки смачно вгрызся в большое красное яблоко. С набитым ртом продолжил:
– Называется «Двое на острове». Очень тонкий момент. Еще сохраняя дистанцию, нужно показать, что между объектом и куртизанкой существует особенная связь – их соединяют невидимые нити судьбы. Тут всё годится: мастерица приставляет к объекту шпионов, собирает о нем сведения, ну и потом многие из этих дам неплохо владеют нинсо – это вроде вашей физиогномистики, только гораздо, гораздо хитрей.
Вице-консул похолодел, а веселый рассказчик похрустывал яблоком и неумолимо загонял в бедное сердце всё новые и новые иглы:
– Третий этап у них, кажется, зовется «Запах персика». Нужно дать объекту вдохнуть соблазнительный аромат плода, но плод пока висит высоко на ветке и еще неизвестно, кому он достанется. Показать, что волкующая его особа не бесплотный ангел, а живая и страстная женщина, но что за нее придется побороться. Тут непременно появляется соперник, причем соперник нешуточный.
Как она проехала мимо консульства с Булкоксом, клоня голову ему на плечо! – вспомнил Эраст Петрович. И даже не взглянула в мою сторону, хотя я сидел у самого окна...
О нет, нет, нет!
Дон прищурился на луну.
– Что там дальше-то? Ах да, ну как же! Фаза «Тайфун». Сразу после отчаяния («увы, она никогда не будет моей!»), безо всякого предупреждения, куртизанка устраивает любовное свидание. Совершенно умопомрачительное, с использованием всех тайн постельного искусства, но не слишком длинное. Объект должен вкусить сладости сполна, но не досыта. Далее следует фаза «Аяцури». Расставание, вызванное какими-то непреодолимыми трудностями. Такая разлука привязывает мужчину крепче любых свиданий и словно лишает рассудка. Аяцури – это когда в театре кукловод управляет марионеткой. Не бывали на
