– Не прикасайся ко мне, Макгрегор! – воскликнула она, пытаясь подняться.
– Прошу прощения, Лидия! Я не знал. Мне приснилась крыса, – объяснил он.
– Это я крыса? – Она гневно сверкнула глазами.
Брюс встал, согнувшись, чтобы не задеть головой низкий потолок, и, убедившись, что с ней все в порядке, решил, что при всем своем очаровании она переступила рамки приличий и здравого смысла.
– Прошу прощения, мадам. Хотя, возможно, вы и заслужили оплеуху.
– Вот, оказывается, что я получила в знак благодарности за то, что спасла твою несчастную шкуру!
Подбоченившись, она стояла с воинственным видом.
– Когда отдохну, задам тебе трепку. – Брюс зевнул и почесал небритый подбородок. Дикая кошка с соблазнительными формами, метавшая в него грозные взгляды, отвлекала его мысли, но вчера ночью она до смерти напугала его и должна понять, что он больше не потерпит ее бессмысленного героизма. – Лидия, ты едва не угодила в английскую петлю. Если бы я тебя не спас…
– Позволь заметить, Брюс Макгрегор, что это я всех спасла. В том числе и тебя. – Она подошла к Брюсу и с вызовом посмотрела на него.
Он негодующе вскинул брови:
– Вот как, мадам?
– Да, так! И прошу об этом не забывать!
Брюс улыбнулся:
– Похоже, что мы слеплены из одного теста, Лидия. Сначала я спас тебя от Ратбана, когда женился…
– Ха! Большую опасность представлял для меня ты, а не полковник, – напомнила Лидия. – Ты вероломный обольститель, мошенник и плут!
Он покачал перед ее носом пальцем.
– Потом ты спасла меня от британцев. Но хлебнула лишнего, и тогда мне пришлось спасать тебя. Не вздумай отрицать этого.
– Ха!
– И сейчас у тебя снова со мной проблемы. Только на этот раз тебя никто не выручит.
Брюс рассмеялся, но Лидия не видела ничего смешного в том, что ее отшвырнули на другой конец каюты, в то время как она мучилась от головной боли и искала утешения. Она ткнула его пальцем:
– В другой раз, когда попадешь в беду, Макгрегор, напомни мне, чтобы я тебя не жалела!
– Ах, детка, тебе не стоило утруждать себя! В этот самый момент в Генте заседает объединенный совет английских и американских государственных деятелей по урегулированию взаимных претензий.
Лидия недоверчиво взглянула на него:
– Что ты хочешь сказать? Что война практически закончилась?
– Нет, но даже в тюрьму приходят новости. Британцы хотят покончить с этим раздором не меньше нас.
Лидия всплеснула руками:
– Болтай, если охота! Но ты бы до сих пор сидел в тюрьме, если бы я тебя не освободила.
– Ты, разумеется, права, детка, – вздохнул Брюс. – Но британцы окончательно разошлись с французами и, осмелюсь сказать, готовы завершить войну с нами, янки. Слишком дорого им обходится война.
Лидия плюхнулась на койку и наградила его недовольным взглядом:
– Что бы ты там ни говорил, война, похоже, до конца лета не кончится.
– Зачем ты это сделала? – вдруг спросил Брюс. – Тебе было скучно? Искала развлечений? Скажи, Лидия. Хотелось бы узнать, какие мысли бродят в твоей голове.
– Не желаю обсуждать это, когда у тебя такое скверное настроение, – буркнула она, помня, как он оттолкнул ее в угол, и, задрав нос, торопливо направилась к двери. Но едва тронула щеколду, как рука Брюса легла ей на плечо.
– Постойте, мадам супруга. Вы не можете в нижнем белье выйти на палубу.
Его губы коснулись ее уха, и она замерла, вдруг ощутив колкое черное кружево на своей полуобнаженной груди под его твердой рукой. Вспомнив, какую роль играла вчера в тюрьме, Лидия залилась краской.
– Удивлен, что ты еще умеешь краснеть, после того как якшалась с солдатней и шлюхами! Не выйдешь отсюда, пока не объяснишься. Уж это-то ты обязана сделать.
– Я ничем тебе не обязана, – буркнула Лидия мрачно.
– Кроме жизни.
– Ладно! – выкрикнула она. – Значит, ты спас меня. Благодарю. А теперь будь добр, позволь мне одеться. – Лидия топнула ножкой, надеясь, что Брюс поймет намек и выйдет.
– Я никуда не пойду. – Брюс скрестил на груди руки. – Во всяком случае, до тех пор, пока не скажешь, зачем тебе все это понадобилось.
