бесплатно. Иди-иди. Здесь по пятницам не подают.
Торговаться я не собирался, ни в моих обычаях. Михей это понял, и его брыла раздулись, как наполненные ветром паруса.
— Согласен.
— Вот и отлично.
— Только давай так, — тут же добавил он, — двести пятьдесят сейчас, пятьсот — потом,
«Нет, он непробиваем!», — мысленно возмутился я, покачал головой и принял его условие:
— Чёрт с тобой.
Оставив на столе боевой браслет и три кольца (одно из которых было Альбининым), указал на них Михею:
— Вот эти зарядишь.
Ростовщик кивнул, и я тут же вышел, дав ему возможность закачать Силу в оставленные предметы. Закачка Силы — дело интимное, чужих глаз не терпит. Поэтому.
Когда дело было сделано (а сделано оно было достаточно быстро, и двух минут не прошло), Михей окликнул, и я без лишних формальностей, уже с порога, перешёл к выяснению деталей:
— Ну и когда беда приключилась?
— Сегодня ночью.
— Мысли есть, кто мог позариться?
— Ума не приложу.
— Рассказывал кому-нибудь о свойстве?
— Никогда и никому.
— Может, по пьяной лавочке? Или на ушко прелестнице, дабы впечатление произвести?
Спросив, я по-свойски подмигнул, мол, колись, Михей, здесь все свои. Но он замахал руками.
— Нет-нет, это не про меня.
— Где хранил? Дома?
— Нет, в лавке. У меня там… что-то вроде кабинета.
— Показывал кому-нибудь?
— Нет, — не задумываясь ответил он, но потом вдруг наморщил лоб. — Хотя…
— Что — «хотя»? — ухватился я за его обмолвку.
— Не знаю, имеет ли отношение…
— Рассказывай, а там посмотрим — имеет или не имеет.
— Выставка была в прошлом декабре, посвященная 180-летию восстания, — хмурясь, сообщил он. — «Времен связующая нить» — так, кажется, называлась. Или что-то вроде того. Так вот я чашу… Как бы… В общем, предоставил я чашу организаторам на день.
— Зачем? — изумился я.
— Чёрт попутал.
— А серьёзно?
— А серьёзно… — Мне показалось, что Михей несколько смутился. Во всяком случае, долго молчал, подбирая нужные слова. Наконец сказал: — Дело в том, что тогда Потапов выставил театральный веер, принадлежащий якобы самой княгине Волконской. Ну и я подтянулся.
— Кто такой Потапов? — поинтересовался я.
— Да есть тут один коллекционер. Считает себя, круче всех.
Михей сказал это с такой язвительностью, что сам себя выдал. Но я всё-таки уточнил:
— Для тебя это было в некотором роде вызовом?
— А то! Конечно.
— И ты повёлся?
— Повёлся. Решил ему нос утереть. Глупо, да?
— Да уж, не умно. Это и называется «по секрету всему свету».
— Но ведь только восемь часов простояла.
— Как видишь, хватило. Кто-то оценил вещицу по достоинству и при случае слямзил.
Я задумался и пока думал машинально насадил по одному заряженному кольцу на безымянные пальцы. Альбинино кольцо сунул в карман, а браслет стал вертеть в руках. Потом натянул его на правую руку и спросил:
— Не этот ли самый Потапов навёл?
— Не исключаю, — ответил Михей.
— А Потапов этот — он посвящённый?
— Нет. Он так… — Михей сделал такое движение рукой, будто вкручивает лампочку. — Собиратель.
— А может, он и спёр?
— Вряд ли. Это маг сделал.
Сказано было с убеждённостью, которая ни могла меня не заинтересовать.
— Почему ты так решил? — спросил я.
— В лавку приедем, сам увидишь, — ответил Михей.
Тут он был прав, любое разбирательство нужно начинать с осмотра места преступления. И чем раньше к нему приступить, тем лучше, ибо работа по горячим следам зачастую приносит неплохие плоды. Вот почему я быстро сунул кольт в кобуру (сыщик без «машинки» всё равно что кот с презервативом) и потянул незадачливого ростовщика на выход.
2
Лабаз Михея Процентщика со времён первых кооперативов занимает цокольный этаж (а проще говоря — подвал) солидного дома дореволюционной постройки, что стоит на углу Российской и Марата. Дом нежилой, на первом этаже магазины, на втором и третьем — конторы-офисы. Вход в лавку вырублен с торца и оборудован вполне современными механическими жалюзи.
— Видишь? — сказал Михей, когда мы выбрались из машин. — Всё чин-чинарём, всё как у людей.
Потом ещё и постучал ногой по стальной кольчуге, показывая насколько прочна.
— Лавку сам открывал с утра? — уточнил я.
— Сам, — ответил Михей.
— И жалюзи…
— Были опущены.
— Ещё вход есть?
— Нет, этот единственный.
— А окна?
— Нет тут никаких окон. Глухой подвал.
— А вечером лавку кто запирал — ты или продавец?
— Естественно, я. Всегда последним ухожу и сам всё запираю.
Михей щёлкнул пультом, жалюзи радостно заскрипели и пошли собираться в кучу.
Когда ростовщик сунул ключ в замок двери, я спросил:
— Сигнализация есть?
— Имеется. Утром с пульта снял.
— Неужели выведена на пульт вневедомственной охраны? — подивился я.
— Нет, — ответил Михей и не без гордости пояснил: — Мы тут в складчину своих гавриков держим.
«На всём экономит, — подумал я. — Если человек жаден, то он жаден во всём. За рубль белку в лесу насмерть загоняет, за кроуль — сам удавится».
— А свою защиту накладываешь? — спросил я для порядка, уже догадываясь, каким будет ответ.
