В тот же миг пластилин замёрз, стал твёрдым, словно камень. Я подцепил кружок ногтем и протянул ошарашенному Михею.
— Вот так это делается.
— Ага, значит, всё-таки маг украл! — с негодованием прокудахтал ростовщик.
В очередной раз я убедился, что правильнее говорить не: «Маги-люди не доверяют друг другу», а: «Маги-люди не доверяют друг другу со страшной силой».
— Не усложняй, — охладил я пыл ростовщика. — Баллончик с охлаждающим газом — вот и вся магия.
— Полагаешь?
— Запросто. О криохирургии слышал?
Михей мотнул головой, нет, мол, не слышал. Пришлось объяснить:
— Это удаление бородавок, рубцов, родимых пятен и прочих бяк посредством местного охлаждения. Сейчас, чтоб ты знал, есть такие переносные системы, которые выплёвывают закись азота, охлаждённой до минус 180. Тьфу — и на тебе три Антарктиды.
— И что, ты думаешь…
— Стой, опасная зона. Работа мозга.
— Что?
— Ничего. Ничего я, Михей, пока не думаю. Я пока факты собираю. Кстати, о девочках, что тебе сказала служба?
— Какая служба?.. А, в смысле охранник. Ничего он мне не сказал.
— Совсем, что ли, ничего?
— Сказал, сигнализация не срабатывала, ночь прошла спокойно.
— Я так понимаю, в сознании ты его не копался?
— Знаешь… — Михей насупился. — Давай это уж ты сам.
Меня зло взяло.
— Слушай, Михей, — спросил я, снимая с его плеча невидимую пылинку, — а зачем тебе Сила нужна? Можешь сказать? Нет?
Он промолчал.
— Копишь ты Её, копишь, — проворчал я, — скоро столько накопишь, что взорвёшься.
— Не взорвусь, — с вызовом сказал он и собрался объяснить: — Ведь я же Силу…
— Понимаю, — опередил я его, — на артефакты сбрасываешь. Но почему немного на защиту не потратить? Объясни мне, дураку неумному, почему?
Он пожал плечами.
— А смысл? Ну потратил бы. Думаешь, это остановило бы того, кто решил чашу украсть? Если кто-то что-то решил украсть, он найдёт способ защиту обойти. Согласен?
— Согласен.
— Так зачем тогда Силу на защиту тратить?
У меня было что на это ему ответить, и я ответил:
— А затем, Михей, чтобы не вводить в искушение того, кто не собирался ничего воровать.
И ещё я хотел добавить на посошок, что скупой богач беднее нищего, но сдержался. В конце концов, всякий маг сам вправе решать, как ему свою Силу использовать. Или как Её не использовать.
Короче, не стал я его грузить, вместо этого рассказал о своих ближайших планах:
— Пойду, охрану за грудки трясти.
— Тот, что ночью дежурил, уже сменился, — предупредил Михей.
— Разберусь.
— Может, с тобой пойти?
— Сам справлюсь. Ты давай сокровища свои стереги. Молотобойцы узнают, как у тебя тут дело незатейливо поставлено, голову оторвут. Помнишь пункт восемьдесят восемь Уложения?
— О нераспространении «живых» артефактов среди непосвящённых?
— Именно.
— Помню.
И тут я всё-таки не удержался, поучил его немного уму разуму:
— Помнить мало, соблюдать нужно.
Михей не обиделся, лишь попросил:
— Держи меня в курсе.
— Обязательно, — крикнул я, уже выходя из зала.
Чутьё мне подсказывало, что без охраны в этом деле не обошлось. Интуитивное чувство подкреплялась знанием статистики, согласно которой, в семидесяти процентах краж виноваты сами сторожа. Или не оказывают сопротивления (кому охота под пули лезть за двадцать рублей в час), или принимают участие (кто что охраняет, тот то и имеет). Мало нынче среди сторожей истинных самураев, всё больше пофигистов и «оборотней с берданкой».
На вахте за подобием стойки зевал от скуки помятый тип в помятой же униформе. При своих сорока выглядел он на все пятьдесят. И немудрено. Попей её родимую. От него и в ту минуту за версту несло самой незамысловатой сивухой. Никаких сомнений не было, что бодун — это его естественное состояние.
Будучи весьма чувствительным к резким запахам, я попробовал подойти к нему не с подветренной стороны, но он нажал на педаль и мой живот уткнулся в заблокированную «вертушку».
— Куда? — спросил страж невидимой границы.
— Собственно, к вам, — бодро ответил я.
Мужик напрягся.
— Ко мне?
Вместо ответа я улыбнулся ему как родному.
Он напрягся ещё больше.
— Чего надо?
— Родное забрать, — сказал я, вставая на носки в попытке заглянуть за стойку. — Вечером товарищу, что до вас дежурил, пакет оставлял.
— Какой пакет?
— Такой белый с… А он что, не передавал?
Мужик поиграл бровями, вспоминая, как оно всё во время смены было, после чего уверенно мотнул головой:
— Ни хрена. — И ещё раз головой туда-сюда. — Ни хрена мне Лёха не передавал.
— Точно?
— Точно.
— Как же так. Я же… Там же… Вот же чёрт какая непруха. Точно не оставлял?
— Да ни хрена он мне не оставлял.
— Ё-ка-лэ-мэ-нэ! — схватился я за голову. — Ё-ка-лэ-мэ-нэ! — Играл я так вдохновенно, что даже сам чуть было не поверил в наличие мифического белого пакета. — Ё-ка-лэ… А как мне Лёху теперь найти?
— В понедельник подходи, — посчитав на пальцах, посоветовал мужик. — У нас через два дня на третий.
Я замахал руками:
— Не-не-не, не пойдёт, мне этот пакет сегодня… А где Лёха живёт? Скажи, я смотаюсь.
Охранник подтянул к себе замызганный гроссбух и открыл на одной из последних страниц. Стал водить пальцем в поисках адреса. Водил-водил, водил-водил, а потом вдруг поднял голову и посмотрел на меня изучающим взглядом. Этот его взгляд с прищуром не предвещал ничего хорошего. Через секунду- другую он озвучил своё подозрение:
— А ты не гонишь?
Я нарисовал на лице недоумение.
