– Слушай, это катастрофа! – выпалила Маша и сделала глоток аперитива. – Они просто безумные! Работать по-новому не желают, скандалят, права качают, Домогарова с Третьяковым строчат в другие издания заметки о свободе слова – типа, если представителям нового капитала средства массовой информации нужны только как дополнительный источник заработка, то это еще хуже, чем манипуляции с общественным мнением. Открыли, понимаешь ли, новую тенденцию.
– Читал, – кивнул Никита.
– Где?! – обеспокоилась Маша.
– То ли в «Известиях», то ли в «Ведомостях»... – Он пожал плечами. – Что будешь делать?
– Увольнять. – Маша исподлобья посмотрела на Никиту, ожидая поддержки и совета.
Никите она верила безоговорочно: то, как он управлял собственной компанией, вызывало в ней восхищение.
– В общем-то, я с тобой согласен. – Никита подцепил устрицу и предложил ее Маше. – Я когда начинал, мало того что в книгах ни черта не понимал, так ко мне приходили такие тети-моти из бывших советских издательств, что я чуть было все не бросил. Понимаешь, они все искренне считали, что издавать можно только Толстого, Достоевского и Пушкина, а все, что пишут сейчас, – одноразовая халтура. Подсовывали произведения непризнанных гениев, из которых следовало, что Россия – это неудовлетворенная женщина, которая жаждет совокупления, и утверждали, что проблема Руси в том, что наш мужик пьет, а секса у нас нет, оттого и проблемы... И как только появится тот, кто Россию-женщину трахнет, все будет хорошо. Или, например, сочинение в трех томах о приключениях тампона... Как тебе?
Маша захихикала.
– Весело тебе, – с обидой произнес Никита. – А когда я все это читал, больше всего мне хотелось уехать лет на сорок в деревню, посадить помидоры и торговать ими на рынке. Я, конечно, разогнал всю эту богадельню. Приходится жертвовать людьми. Если не согласна – иди работать медсестрой.
– Но они не просто люди, – спорила Маша. – Они, типа, акулы пера.
– Они уже не акулы и даже не щуки, – ухмыльнулся Никита. – Они рыбки из аквариума.
– В общем, ты за? – уточнила Маша.
– Ну, это я бы так поступил на твоем месте, – сказал он. – Можно, конечно, потерпеть, со всеми договориться, они, в конце концов, поймут, что не правы... Но на это уйдет время.
– Ты понимаешь, – вздохнула Маша, – я их всех ненавижу. Они такие заносчивые и противные...
– Дело твое, – снова ухмыльнулся Никита и, как показалось Маше, посмотрел на нее с одобрением. – Но это будет скандал.
– Вот и прекрасно, – буркнула Маша и сосредоточилась на устрицах.
Вика осталась на пляже, а Лиза пошла прогуляться. Она шла по берегу черного озера: сосны, ели и редкие осинки росли прямо у воды, дорожка бежала по лесу, от солнца Лизу прикрывали ветки, так что ничего не мешало спокойно размышлять. В тихой заводи, неподалеку от причала, Лиза села под сосной, достала сигареты и задумчиво уставилась на воду.
Деньги, собственные деньги, давали защиту. Защиту от мнения семьи, защиту от мужчин, защиту от подружек, которые раньше были так нужны, чтобы пожаловаться, вволю поплакаться, создать видимость надежных отношений... Лиза думала о том, что самые надежные отношения у человека с его банковским счетом. Где теперь Варя, где Маша? Разве они помогли ей встать на ноги? Разве они не давили на нее всеми этими советами, которые не стоят скорлупы от ореха, и мешали ей развиваться, идти вперед?
Единственный человек, который ей помог, – Федор. Ей всегда нужен был мужчина, до которого надо расти, а ее «бывшие» только и делали, что поощряли ее слабости и со всем соглашались. Ей нужен стимул, а не жилетка. Даже Вика, та еще фифа, за несколько месяцев сделала для нее больше, чем Варя и Маша за всю жизнь.
Иногда – редко, но все же случалось, – она скучала по подругам. Может, они и клуши, но с ними было весело. И если бы они очутились сейчас здесь, им было бы здорово втроем: даже банальные сплетни они превращали в остроумную беседу. И они бы наверняка придумали какой-нибудь заплыв на матрасах по длинному узкому озеру, пока не обнаружили бы магазин, и купили бы пива, и чувствовали бы себя, как Колумб, завидевший берега далекой Индии, оказавшейся Америкой. И они бы могли лечь в высокую заливную траву, и часами смотреть в небо, и пить теплое пиво, и смеяться до истерики над всякой ерундой... В отличие от Вики, которая была способна только комфортно валяться в шезлонге, потягивать охлажденные коктейли и листать «Базар», комментируя светскую хронику.
Лиза разозлилась на себя, резко встала, отчего закружилась голова, наклонилась к воде, чтобы освежиться, и с ужасом уставилась на отражение. Из воды на нее смотрел Федор, но не обычный, милый и симпатичный Федя, а черный, мрачный, сухой, со страшным желтым блеском в глазах монстр! Сердце заколотилось, и в панике Лиза решила, что его не унять – сейчас будет инфаркт... Но спустя минуту она кое-как успокоилась и заползла обратно под дерево.
«Перегрелась! – билась в голове мысль. – Может, все-таки к врачу?»
Вообще-то это происходит с ней не в первый раз – взять хотя бы случай с зеркалом, когда она вместо себя увидела старуху, потом ей померещилось, что у Вики вместо глаз – огромные черные провалы, теперь вот Федя в виде какого-то Кощея...
Кроме глюков, было кое-что еще. Иногда она точно знала, что скажут другие. Сначала Лиза полагала, что она просто такая умная, но когда Вова, тот, что с гостиницей, предложил ей слетать на четыре дня на Кубу через двадцать секунд после того, как она решила, что сейчас он попросит ее провести с ним несколько дней где-нибудь... на Кубе, Лиза, мягко говоря, удивилась.
Такое происходило нечасто, но все же случалось, и Лиза чуть было не отправилась к психотерапевту, но в последнее мгновение передумала. Что она ему скажет: я умею читать мысли? Отчаянно захотелось домой и еще больше – к Маше и Варе, но последнюю мысль она подавила. «Справлюсь», – решила она и побрела к пляжу.
Экономка отозвала Машу в сторону и сообщила, что на хозяйство нужны деньги.
– Елена Марковна, я же в начале недели выдала вам десять тысяч, – не без удивления напомнила Маша.
– Ну так продукты Никита просит в супермаркете брать, а там вы не представляете, как дорого, – занервничала та. – Я же все чеки сохраняю, у меня все записано!
Она затащила Машу на кухню и вывалила из ларца гору чеков.
– Вот, это за последнюю неделю. – Она взмахнула рукой, предлагая проверить свою честность.
– Елена Марковна, – вдруг заявила Маша. – Вы мне чужие чеки не подсовывайте. Я прекрасно помню, что никакой икры мы не ели и малину тоже... – Маша осеклась.
И Елена Марковна, и Маша с ужасом уставились на чеки, к которым Маша даже не успела прикоснуться.
«Черт, что я наделала! Совсем озверела!» – в ужасе думала Маша и готова была заплакать от раскаяния.
Но тут она перевела взгляд с кучи бумажек на Елену Марковну и увидела у той в глазах отчаяние и страх.
«Неужели врет?» – удивилась Маша.
– Машенька, вы понимаете, это случайно, просто сын разбил чужую машину... – забормотала экономка.
– Знаете, не я вас нанимала на работу, так что пока я никому ничего не скажу, – обратилась она к онемевшей экономке. – Но давайте в следующий раз более тщательно следить за расходами.
«То есть не воровать», – добавила она про себя и вышла из кухни, не глядя на позеленевшую Елену.
Глава 14
Лиза бессовестно наврала, что у мамы проблемы с сосудами, и уехала в Москву. «Больная» мама в это время отдыхала на Гавайях, но Вика-то об этом не знала.
