– А вы чем занимаетесь? – спросил он у Саши. Просто так. В отместку.
– У меня несколько нефтяных вышек в Дагестане, – заявил Саша. Маша с удивлением покосилась на него – заливает, что ли? Хотя она ведь не интересовалась... – Так что я ничем не занимаюсь. Ну, если и занимаюсь чем-то, то вот, например, Машей... – он ей улыбнулся, и Маша почувствовала возбуждение. Все-таки он был очень, очень сексуальный...
Правда, возбуждение почувствовала не только она – Таня выгнула спину и выпятила бюст. Непроизвольно.
Конечно, очень просто было бы взять и уничтожить эту Таню – то есть применить либо к ней, либо к Андрею чары, но Маше не хотелось его принуждать. Ей хотелось, чтобы он понял, чтобы эти его чувства...
О дьявол! И зачем ей это нужно?! Она была так довольна, у нее все шло так хорошо, зачем же ей Андрей? Он... Он ведь обычный! Он даже не очень красивый – если сравнивать его с Сашей! Но было нечто, отчего она сходила с ума, – какая-то сила, которая была у него, какая-то непонятная человеческая магия, и внешняя уверенность в себе, и внутренняя мягкость, и жесткость, которая иногда мелькала в глазах, – ясно, что с конкурентами он беспощаден, но при этом он был такой милый, такой очаровательный... В нем было много непонятного – и все это хотелось разгадать, и ей страшно хотелось его обожать, стать его единственной – или просто любить его, любить физически, и никакие лучшие в мире любовники не могли бы заменить ей этого невыносимого желания быть именно с этим человеком. Последний раз нечто подобное Маша испытывала в седьмом классе – когда была влюблена в Джимми Моррисона.
– Ну, и чему учат в Институте культуры?
Таня зажалась.
– Я учусь на библиотековедении, – с неохотой произнесла она.
Саша посмотрел на Машу и расхохотался.
– То есть ты пять лет учишься, чтобы стать библиотекарем? – очень доброжелательно спросил он. Казалось, что ему очень нравится Таня и он ничуть не хочет ее обидеть...
– Да, – кивнула она.
– Восторг! – обрадовался Саша. – Какая занятная система образования...
Маша нейтрально улыбалась, но в знак признательности топтала под столом Сашины сандалии.
– Но я буду переводиться. Буду изучать дизайн интерьеров, – гордо сообщила Таня.
С ужасом представив, какой такой дизайн нагородит Таня, если ей кто сдуру позволит им заняться, Маша с невинным видом спросила, где можно купить хороший диван – в египетском стиле, и Таня так на нее уставилась, что сразу стало ясно – стиль мебели она подразделяет на ИКЕЯ и «Гранд».
Маша не без смущения разглядывала Таню – ей хотелось в лоб спросить Андрея: почему она?
Настя во время утреннего визита рассказала еще более фантастическую историю. Ее подруга, зам гендиректора крупной корпорации, в сорок лет влюбилась в мелкую служащую – какую-то там ассистентку какого-то там руководителя низшего звена, бросила мужа – со скандалом, оставила ему все имущество, развела эту свою фею – вырвала ее из семьи, купила ей квартиру на Чистых прудах, за три месяца потратила на нее двести пятьдесят тысяч долларов – это кроме квартиры, после чего генеральный директор наконец-то заметил недостачу в шестьсот тысяч долларов, поднял бучу, как-то случайно познакомился с этой бывшей ассистенткой, которая к тому времени была уже начальницей пиар-отдела, ушел от жены и троих детей, купил девушке загородный дом за четыреста тысяч долларов, и когда в итоге владельцы корпорации, которые в это время беспечно жили-поживали в Испании, обнаружили утерю двух миллионов долларов, девушка уже была обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Причем девушка была лет тридцати пяти, с кривыми ногами, мужиковатая, сутулая, с плоской грудью и жидкими волосами. Не то чтобы некрасивая – просто никакая, и мало того – хмурая, с полным отсутствием чувства юмора и просто ненормальной страстью к прыжкам с парашюта.
ПОЧЕМУ???
Анжелина Джоли хотя бы звезда Голливуда, одна из самых красивых женщин в мире, и она жертвует треть зарплаты на благотворительность – за это ей можно простить даже то, что она увела Бреда Питта у Джен!
Андрей смутился и пообещал дать телефон хорошей галереи, где на заказ достают почти любую мебель.
– А как можно перевестись из Института культуры на дизайн интерьеров? – приставал Саша, но тут им принесли горячее, и он отстал от Тани, которая за все оставшееся время не произнесла ни слова.
Напоследок Маша не удержалась и навела на Таню расстройство желудка – пусть посидит на толчке, и тут же пожалела – ведь Андрею придется ехать в аптеку, заваривать ей чай и сушить сухарики... Это было первое правило, которому ее научила преподавательница современной магии, – просчитывай, как это отразится на других. Черная магия, кстати, этому не учила.
Андрей с Таней откланялись – то есть кланялся, в основном, Андрей, а Таня бубнила о том, что с утра, до института, хочет сходить в кино, так как вечером она страшно занята – у нее назначено в салоне красоты, потом нужно пробежаться по магазинам, заехать к подруге, успеть в спортзал – в общем, дел по горло.
– Слушай, ты, чучело! – со старомодной любезностью обратился Саша к Маше, которая в задумчивости зависла над мороженым. – Зачем тебе этот смертный?
– Я так хочу! – отрезала Маша.
– Понимаю... – он посмотрел на нее почти с уважением.
Глава 18
– Мария Каллас, величайшая оперная дива и примадонна двадцатого столетия, была целеустремленной женщиной, бросившей вызов критике, оперным импресарио и публике своим безудержным восхождением к вершине музыкального мира. Эта трагическая героиня постоянно играла выдуманные роли на сцене, и по иронии судьбы, ее жизнь стремилась превзойти трагизм ролей, которые она играла в театре. Самое удивительное, что ее реальная жизнь была постоянным воспроизведением сценических событий. Медея использовала свое волшебство, чтобы найти Ясона, и пожертвовала всем ради его верной любви и вечного счастья. Каллас использовала свой талант для воплощения детских мечтаний об артистическом совершенстве и пожертвовала всем для своего греческого бога Онассиса...
Андрей выключил радио, опустил окно и закурил. Что за черт?.. Вчера он напал на передачу о Мадонне, с утра слушал об Опре Уинфрей, а сейчас вот, пожалуйста, Каллас! Было что-то странное во всех этих совпадениях, хотя он, уж конечно, не верит ни в какие совпадения. Но все эти женщины смущали его – он томился, впадал в мечтательность, представлял яркую, талантливую, сильную женщину, любовь которой надо заслужить... и срывался на банальное: «А мне это надо?»
Что он имеет? Золушку с тридцать восьмым размером ноги, которая надеется стать принцессой с помощью новых туфелек от «Маноло Бланик» – вот его версия.
А Маша в это время ощущала ни с чем не сравнимый приступ ненависти к предсказательнице, которая сегодня была совершенно невыносимой. Мало того, что старуха мерзла и топила печь, отчего в доме была жуткая духота, Маша уже залила потом любимое платье от «Персонаж» и с трудом понимала, чего Жаба от нее хочет.
А Жаба выслушала предположения Маши насчет собственной судьбы, поковыряла в носу и внезапно заорала:
– Пошла вон! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Бездарность! Лентяйка!
Маша вскочила, схватила кружку, грохнула ее о пол и с воплем:
– Как вы смеете на меня орать! – выскочила из дома.
Она была даже рада – эта кикимора выжала из нее все соки: начиная с того, что ехать в этот Серпухов надо было два часа туда и два обратно, и заканчивая хамством, которое старуха даже не пыталась умерить.
Но уже в машине Маша передумала. С какой стати? Она что, сделает Жабе такой подарок – избавит ее от своего присутствия? Маша вернулась, оставила машину во дворе, что было строжайше запрещено, и бросилась к дому.
– Ну уж нет! – она ногой распахнула дверь и встала посреди комнаты. – Я от вас так просто не уйду!
