самосовершенствовании вы надолго тут застряли!
Она бросилась прочь – неизвестно куда, но мужчина догнал ее и схватил за рукав.
– Ты права... – сказал он, понурив голову. – Меня просто все здесь достало... Ладно, пошли, я тебя провожу.
Они долго шли по пыльной дороге – отовсюду слышались стоны, вопли, выстрелы и взрывы.
– Как здесь может быть война, если все уже умерли? – поинтересовалась Настя.
– Ну... – Мужик задумался. – Просто страшно. Ты хочешь покоя, а вместо этого все время от кого-то бежишь неизвестно куда. Твой дом сгорел, ты сам заболел холерой или чумой... то есть ты, конечно, не то чтобы заболел, но страдаешь и знаешь, пройдет одно – начнется другое... То засуха, то наводнение... Вот так вот. Так что лучше веди праведную жизнь.
– Ну, да, – кивнула Настя. – Отличный совет, особенно если учесть, что я – ведьма.
Наконец они подошли к реке – настолько широкой, что почти не было видно другого берега.
– Тебе туда, – указал дядька за горизонт.
– А как я туда попаду? – растерялась Настя.
– Может, вплавь? – предположил он. – Нам-то нельзя, а раз ты сюда сама притащилась, то, наверное, справишься...
– А нет... лодки какой-нибудь?
Но мужчина лишь усмехнулся, похлопал ее по плечу и повернул назад.
Настя некоторое время гуляла по берегу, сидела у кромки воды, даже занялась от скуки зарядкой, но вскоре поняла, что никто за ней не придет и никакая лодка в кустах не найдется.
Тогда она развязала сандалии и попробовала воду пальцами ноги.
Вода была, мягко говоря, ледяной. «Но ведь я же не могу умереть?» – подумала Настя. Вывод этот был малоутешительный, так как, несмотря на отсутствие здесь привычных представлений о жизни и смерти, вода все равно оставалась невыносимо холодной. Настя с опаской оглянулась по сторонам, перекрестилась и вошла в воду. Вообразив несчастных пассажиров «Титаника», поплыла веселей, но очень скоро перед глазами предстал кадр: вот Кейт трогает Лео, а он покрыт сосульками... Настя так растрогалась, что в груди появился ком, а из глаз посыпались слезы – гадкие ледяные слезы. «Все будет хорошо, все будет хорошо...» – твердила она и старалась побыстрее двигать руками. Неожиданно Настя почувствовала, что ногам отчего-то теплее, чем рукам. Она затрепыхалась, в рекордное время одолела следующую сотню метров и поняла, что не ошиблась: вода и в самом деле стала теплее. И даже не теплее, а просто теплой! От восторга Настя чуть не захлебнулась – и это привело ее в чувство: теплая вода или холодная, а плыть еще далеко. Она перевернулась на спину – теперь не страшно было застудить голову – и плыла-плыла-плыла, пока не задела спиной дно. Настя даже не сразу встала – полежала немного на песке, так как победу надо было прочувствовать. Она сделала это! Ура!
Настя выжала вещи и пробралась сквозь кусты, которые словно огораживали реку. Сильно исцарапалась, но наконец оказалась на поле, в конце которого виднелись дома. Настоящие городские дома! Поле Настя перебежала на одном дыхании – и только рядом с шоссе, которое перегородило путь, согнулась от усталости и нехватки воздуха пополам, сделала попытку перевести дух. Оклемавшись, пошла по обочине в город. Миновала первый квартал и вдруг остановилась в недоумении. Ни машин (но это ладно: вдруг в аду вообще нет машин?), ни людей. Никого. Тишина. Настя шла и шла по мертвому городу, но так и не встретила ни одного прохожего. И какая-то атмосфера была вокруг... атмосфера скорби. Весь этот город походил на некогда любимую игрушку, которая потом надоела, завалилась под диван, покрылась пылью...
И вдруг вдали показался человек.
– Эй! – заорала Настя так, что сама чуть не оглохла от собственного крика. – Стойте!
Но человек не стоял – он упрямо куда-то шел, и Настя припустилась за ним. От ветра слезы брызгали из глаз, ступни горели, но она не замечала – бежала, пока не нагнала его.
– Стой... – с трудом выдохнула она. – Это...
Человек все-таки обернулся и посмотрел на нее.
– Подождите... – Настя уставилась на него, а потом довольно невежливо ткнула пальцем: – Вы... Не может быть! Вы что, и правда Джим Моррисон?
Человек некоторое время безразлично и чуть ли не с упреком разглядывал ее, но потом вдруг его губы растянулись в подобие улыбки.
– Да. – Он кивнул.
– Боже мой! – воскликнула Настя. – Ой! Можно я вас потрогаю?
Джим вяло усмехнулся:
– Можно.
Настя схватила его за руку.
– Как я рада... Да я все детство... мой кумир... Оливер Стоун...
– Слушай, – спросил Моррисон. – А ты когда умерла?
– Я... – Настя запнулась. – Я не то чтобы умерла... Но это длинная история... В общем, я здесь с сегодняшнего дня. Только я ненадолго – скоро обратно на землю.
Тот выслушал ее сбивчивую речь, подумал и сказал:
– Слушай, я ни хрена не понял. Но, знаешь, я первый раз за все это время хоть что-то чувствую.
– И что ты чувствуешь? – поинтересовалась Настя.
– Любопытство, – признался Джим. – Это... Пойдем ко мне – поболтаем.
Он привел ее во вполне респектабельный двухэтажный особняк. Когда они уже подходили к дверям, Настя спросила:
– Слушай, а почему никого нет на улицах? Ты что, один здесь?
Он пожал плечами:
– Ни у кого нет желания.
– В смысле? – удивилась Настя, заходя в прихожую.
Внутри дом был роскошным. Дерево, мрамор, авторские скульптуры и картины, высоченный, метров в шесть, потолок...
– Вот это да! – ахнула Настя. – Шик!
– Да-а... – без воодушевления ответил Джим и рухнул на кушетку. – Но здесь ад, детка.
– Ты что имеешь в виду?
– То, что в этом месте – уныние. У тебя может быть дом, ты все еще знаменит, но некому тебя любить. Здесь не может быть чувств – у всех депрессия, здесь не может быть любви – всех уже извели душевные раны, никто не подходит ко мне, как ты, и не говорит: «О, вы тот самый Моррисон!», потому что никто не хочет общаться. От тоски даже говорить лень. Я так и не понял, в каком году ты живешь?
– В 2005-м, – ответила Настя.
– И меня все еще слушают? – оживился Джим.
– Ну, да, еще как... – промямлила Настя.
– Расскажи как, – попросил он.
Настя посмотрела на Джима, у которого вдруг появился блеск в глазах – ну, ладно, пусть не блеск – искра, но все же... И она рассказала. Как была влюблена в него, как раз сто смотрела фильм «Доорз», как вырезала из журналов его фотографии, как везде крутят его «Всадников» и что у него до сих пор есть фан- клубы, а на его могилу со всего мира стекаются паломники...
– Круто! – восхитился тот. – Не ждал... Черт подери, так я, оказывается, все еще жив! Существование имеет смысл!
И тут раздался грохот. Насте показалась, что кто-то хочет выломать дверь.
– Что это? – Она вскочила с дивана и схватила первую попавшуюся статуэтку, на всякий случай вооружаясь.
– Это за мной! – обрадовался Моррисон. – Пришли забрать меня в другое место, где не так отвратительно!
Он бросился было к дверям, но вернулся к Насте, схватил ее за руку.
– Спасибо тебе! Ты вернула меня к жизни! Здесь все, по идее, должны справиться с унынием, но при мне еще никто не справлялся! Без тебя я бы еще триста лет здесь торчал! Что я могу для тебя сделать?
