бордель, чтобы получить немного секса до свадьбы? Что происходит?
Я не знала, что сказать. Моя самая большая любовь на то время, человек, с которым я жила четыре года и которого отпустила в Англию работать на телевидении, не мог ко мне прикоснуться полтора месяца.
Я приобрела тогда все существующие в мире комплексы. Считала его извращенцем. Плакала и пила в одиночестве коньяк каждую ночь.
А он был хорошим парнем, который просто влюбился. До сих пор сомневаюсь, что это его оправдывает, но суть в том, что секс не так доступен, как иногда кажется.
Мужчины без всякого повода стали более романтичными и тонкими, чем девушки девятнадцатого века, грезившие о замужестве.
И вот, пока мы поднимались до пятого этажа (лифт сломался), Саша дергала меня за полу пальто, кивала, подмигивала и зыркала в сторону Никиты, на которого из нашего положения открывался прекрасный вид. Задница у него всегда была роскошной.
– Никит, что ты будешь делать? – спросила я, задыхаясь. Нелегко карабкаться вверх на каблуках.
– Ничего, – пожал тот плечами.
Мы с Сашей держались напряженно.
– Может, угостишь нас чаем?
– С пирожными, – Саша встряхнула коробку с эклерами.
Никита кивнул и открыл дверь.
У него в квартире Саша нахмурилась. И я знала, почему. Голубой и бежевый.
Давно, когда мы обживали наши первые собственные квартиры и даже заработали немного денег на ремонт, у всех стены были бежевые и голубые. Кроме Саши, она все-таки художница.
Остальным не хватало средств, фантазии и кругозора. Потом все принялись потихоньку перестраиваться и в какой-то момент вдруг возненавидели эти пастельные, невыразительные цвета, которые говорили лишь об одном – отсутствии выбора.
У Никиты была голая квартира. Кровать, телевизор, шкаф, стол, компьютер. Ни картин, ни фотографий, ни прочих украшений.
Саша надула губы, и я поняла, что это значит – Никита показался ей заурядным.
Мы всегда любили деньги. Любили огромные дома. Большие дорогие диваны. Камины. Лодки. Каникулы «два дня Париж – десять дней Мальдивы – два дня Мадрид». Спортивные автомобили, цель которых – не ездить, а удивлять. В юности у нас с Сашей было такое развлечение – мы шли в магазин, где продавались драгоценности от именитых домов, рассматривали украшения и говорили: вот это я когда- нибудь куплю. Так мы придумывали себе будущее.
Мы любили возможности, которые предоставляли деньги, и уважали их, но не всегда хорошо относились к людям, у которых эти деньги были.
Мы побывали в безликих особняках, видели безвкусно одетых женщин, видели отчаявшихся людей, которые не знали, как себя удовлетворить.
А еще мы бывали в квартирах наших знакомых, которые могли потратиться только на краску и кисти. И эти квартиры смотрелись так нарядно, что в них хотелось петь и плясать.
Никита был обычным мужчиной. Он работал, знакомился с девушкам в Интернете, смотрел время от времени футбол, признавал только американское кино, музыку почти не слушал, искусством не интересовался.
Саша расправилась с ним довольно быстро. Мы выпили чаю, потом вина, я ушла, а она его соблазнила.
В три часа ночи мне пришло сообщение: «Спишь?»
«Ты где?» – ответила я.
«У тебя под дверью».
Я открыла.
– Можно я у тебя переночую? – спросила она с порога.
– Ну как? – засуетилась я.
– Он монстр! – радовалась Саша. – У меня есть любовник! Ура!
Один из плюсов взросления заключается в том, что ты точно знаешь, чего хочешь. Саша определенно хотела иметь любовника – это слово противоречит вложенному в него смыслу. Того, кого мы любим, мы называем «молодой человек», «мой парень», кто-то предпочитает «милый», «любимый», но «любовник» подразумевает секс.
Саша не хотела любить, ей нужна была близость – она устала от превратностей отношений. Она хотела, чтобы рядом был мужчина, который мог бы ее обнять и на которого ее тело откликнется, пока душа пребывает в покое и благости.
Они никуда не ходили вместе. Иногда смотрели в постели кино. Она не оставалась у него на ночь. Никита ни разу не был у нее в гостях.
– Вы хоть о чем-то разговариваете? – интересовалась я.
– О чем-то, конечно, разговариваем, – кивала Саша. – О ерунде. Не помню.
– Тебе хорошо?
– Мне первый раз в жизни так хорошо! Я ничего от него не хочу, он ничего от меня не требует – просто удивительно! Ни ссор, ни сомнений…
Потом вдруг случилось все самое страшное.
Отец Саши сломал позвоночник.
Двоюродного брата Саши, отщепенца и семейное проклятие, посадили в тюрьму за хранение и употребление наркотиков.
У тетки, матери отщепенца, обнаружили рак крови. Бороться с болезнью она не хотела.
Теткин муж заявил родственникам: «Идите к черту!» и завел молоденькую любовницу, свою ученицу. К тому же он сказал, что не собирается выкупать сына из тюрьмы, заметив, что это будет тому хорошим уроком.
Все сходили с ума.
Саша охладела к сексу.
Никита впервые приехал к ней домой. Саша, как береза осенние листья, сбросила пять килограммов и стояла на пороге серая, прозрачная, безжизненная.
Никита сварил ей суп. Неделю он возил ее по судам, адвокатам и врачам.
– Это что-то значит? – спрашивала она меня. – Я должна быть ему благодарна?
– Сашка, ну откуда же я знаю… – Я гладила ее по голове. – А что, не хочется?
– Мы чужие люди, – лежа у меня на коленях, пожимала она плечами.
– И папа еще! – восклицала Саша. – Ну почему он сломал позвоночник именно сейчас? У мамы едет крыша. Она мечется между ним и тетей Раей, скоро сама сляжет…
Никита часто оставался у Саши. Ночью он лежал в кровати с ноутбуком, поглаживая Сашу, если та стонала во сне. Он вытирал ей мокрую от пота шею и проветривал комнату. Заставлял ее есть.
– Он ведет себя как мой муж, – жаловалась Саша.
– Ну и что? Человек тебе, между прочим, помогает.
– Зачем?!
– Может, ты ему нравишься! – возмутилась я. – Ты что, во всем ищешь подвох?
– Нет. Просто мы так не договаривались.
Когда я ходила к психотерапевту, то жаловалась на бывшего мужа, с которым мы сложно расходились. Рассказывала, почему не могла с ним жить.
– Он не понимает… – говорила я.
– Он не понимает… – повторяла я.
– Он не понимает! – трясло меня от злости.
– Вы с ним об этом договорились? – спросила меня психотерапевт.
Я уставилась на тетку в полном недоумении. О чем договорились? Мы встретились и полюбили друг друга. Все.
