Сто две водородные бомбы

рекламы по телевидению полный текст этого сочинения был телепатически транслирован повсюду, причем с такой силой, что ни один ребенок, принявший импульс, не мог устоять перед желанием написать в «Поиск Талантов».

Обе свои речи - устную и телепатическую - мистер Максимаст заключил одним и тем же приглашением - отправиться на смотровую площадку сто второго этажа - верхнего этажа Эмпайр Стейт Билдинг.

Когда он покинул трибуну, раздались жиденькие аплодисменты, затем настала гробовая тишина. Кое-кто из взрослых встал. Тетя Виктория обняла Линду, которая сидела с неживой улыбкой. Трудно осуждать девочку за то, что она невнимательно слушала речь. Более занудного оратора просто невозможно себе представить.

Мисс Эпплтон выпорхнула вперед.

- Сейчас состоится экскурсия в Новый Ботанический Сад. Только для взрослых.

Нехорошо оставлять девочку без присмотра, но тетя Виктория так хотела посмотреть этот знаменитый сад, а дети так хорошо себя вели…

- Линда, милая, ты не будешь возражать, если я пойду со всеми?

- Ну конечно, тетя. Там, наверное, очень интересно. А у меня все будет в порядке. За мной присмотрит Чарли.

Чарли не очень нравился тете Виктории. Он ей казался грубым мальчиком. Но, конечно, в этом виноват не он, а мужланы-военные вроде Гриста, которые кого угодно сделают грубым. Ночью она слышала, как Грист заявился в свой номер в четыре часа. Натыкался на все подряд, должно быть, был пьян. Представить страшно, где он был всю ночь. А какой это пример для десятилетнего мальчика? Конечно же, Линда просто обязана как христианка хоть как-то нейтрализовать дурное влияние этого солдафона.

Тетя Виктория улыбнулась, раскрыла свою сумочку и извлекла оттуда две конфеты, завернутые в целлофан.

- Одну отдай Чарли.

- Обязательно, тетя! - Линда побежала к остальным детям. Какая она все-таки милая крошка!

За последние сорок восемь часов генералу Вирджилу Триккеру из Армейской Службы Безопасности поступило два сигнала из Нового Нью-Йорка с сообщением о попытке ЦРУ похитить армейских сирот. Сначала позвонил капитан Фербер, затем - сержант Грист.

Нелепейшее предположение, на него можно было бы не обращать внимания, но он все же велел своим людям присмотреться к этому «Поиску Талантов». И чем больше сотрудники Службы Безопасности присматривались к этой невинной на первый взгляд конторе, тем более странной она казалась, хотя ЦРУ здесь явно было ни при чем.

Итак, объект расследования назывался «Поиск Талантов». У «Поиска Талантов» не было никаких видимых целей, кроме поиска талантливых сирот, не было никаких видимых связей с другими организациями и, кажется, даже штата сотрудников. «Поиск Талантов» был создан Фондом Мортемейна - некоммерческой организацией, впервые всплывшей на поверхность в качестве юридического лица 12 июня 1996 года, когда Фонд приобрел Эмпайр Стейт Билдинг. После этой покупки Фонд не отличался особой активностью; Триккер сумел раскопать лишь около дюжины вежливых, но непреклонных отказов сдать в аренду помещения Эмпайр Стейт Совету по туризму при федеральном правительстве. Все помещения в небоскребе, которые не занимал сам Фонд, были сданы компаниям, находящимся в зависимости от Мортемейновского Фонда, или лицам, работающим на Фонд. Причем создавалось впечатление, что единственной целью всех этих субъектов было занимать на бумаге свободные помещения знаменитого здания. В остальном они как бы и не существовали.

Все это выглядело чрезвычайно подозрительно, и то дополнительное обстоятельство, что Фонд собрал у себя группу исключительно одаренных сирот, укрепило генерала Триккера в намерении покопаться в этом деле более основательно. А для чего иначе существует Армейская Служба Безопасности?

Он просмотрел досье военнослужащих, находящихся в Новом Нью-Йорке со своими подопечными, и остановился на кандидатуре Гриста. Ведь именно Грист почувствовал ту трудно ощутимую зловредность, которая исходит от любого шпиона, как ни маскируй ее косметикой обычаев и формальностей.

Триккер распорядился, чтобы секретарь сообщил Гристу о его новых обязанностях, а затем, поколебавшись немного, позвонил в министерство юстиции и попросил внести Фонд Мортемейна в список объектов, чья деятельность расследуется Армейской Службой Безопасности. Делать это было необязательно, но Триккер, по возможности, старался соблюдать формальности.

Когда последняя мелочь была улажена, у Триккера появилось приятное убеждение, что он не зря потратил время. Подобное ощущение сродни сытости после хорошего обеда, хотя на часах было всего лишь четыре часа. Домой его ждали к пяти, и, значит, оставался еще целый час свободного времени. Вполне достаточно, чтобы подышать свежим воздухом. Уже несколько недель он не выходил на поверхность.

Через двадцать минут он, переодетый в штатское, прошел через последний воздушный шлюз и оказался в саду Пентагона. Моросило, и это тоже порадовало его: он уже три года не гулял под дождем. Генерал зашел в беседку, где его никто не мог увидеть, и снял шляпу.

Жизнь порой бывает так прекрасна!

Чтобы попасть на сто второй этаж, надо сначала подняться на скоростном лифте, идущем до восьмидесятого. Во время подъема на этом лифте даже закладывает уши. Затем посетитель должен войти в один из четырех лифтов, курсирующих между восьмидесятым и восемьдесят шестым, - именно тут проверяют и отбирают билеты. Но сегодня смотровая площадка была в полном и безраздельном владении детей. С восемьдесят шестого на сто второй этаж ходил только один лифт, причем он управлялся лифтером. Дети сразу заподозрили, что это тоже робот.

За один раз подняться на сто второй этаж могли только двадцать детей. Остальные остались на нижней смотровой площадке.

«Я был на сто втором в самый первый день,- сообщил товарищам Брюс Бёртон. - Ничего особенного там нет».

Разглядывая запечатлевшийся в памяти Бёртона вид города со сто второго этажа, остальные тоже не могли увидеть в нем ничего особенного. Куда интереснее было смотреть сейчас.

Видимость сегодня была отличная, хотя дул довольно сильный ветер. Простор, открывающийся с высоты, сильно возбуждает дух, способный охватить и вобрать в себя все то, что он видит. Растущие в гигантских резервуарах деревья, чьи кроны обычно нависали над головой, сейчас беспомощно пластались внизу, и вся громадность города, насмехающаяся обычно над крошечным человечком, в эту минуту казалась близкой и доступной.

Большие расстояния, вызывающие чувство отстраненности, порождают могучий соблазн для рационального сознания, точно так же, как близость - соблазн для сознания иррационального. Разве не на горе Сатана соблазнял Христа? Уолтеру и Чарли казалось, что нет такой силы, которая могла бы помешать им покорить безбрежный зеленый лес Нового Нью-Йорка, который так легко охватить взглядом.

Линда чувствовала себя неспокойно. Все, кроме маленькой группы из десяти детей, уже отправились наверх. Теперь лифтер позвал и их.

«Я надеюсь, что наши родители похожи на нас»,- подумала Линда.

И хотя все, услышавшие ее, знали, что этого не может быть, но каждый, подобно эху, повторил ее мысль.

Дверь лифта закрылась и вновь распахнулась, открыв небольшую комнату с бетонными стенами и потолком. Потолок был настолько низок, что всякому человеку ростом чуть повыше этих детей пришлось бы пригибаться. Окон в комнате не было. Не было и тех детей, что поднялись сюда раньше.

- Это не сто второй, - прошептал Брюс Бёртон.

- На самом деле, - сказал лифтер, - это и есть сто второй этаж. Просто верхняя наблюдательная площадка на самом деле расположена не на верхнем этаже. Так было всегда, хотя на радость туристам ее во все времена называли «сто второй этаж». В двадцатом веке верхний этаж сдавали в аренду радио- и телевизионным станциям. Отсюда вели передачи. Когда Нью-Йорк был разрушен, передачи прекратились, передавать было некому и нечего - во всяком случае, в Нью-Йорке. Поэтому мы решили оставить верхний этаж себе. Никто не знает, что он существует.