Он говорил сбивчиво, дрожащим голосом, в котором не осталось и следа былой наглости. Хаген слушал – и не слышал, точнее, заставил себя не услышать.
Джед хорошо затянул узлы…
…но он рассчитал их на человека, а не на магуса.
– Ух ты! – только и сказал Умберто, когда Грейди рухнул на землю, как подкошенный. На лице бывшего матроса застыло удивление. – Как красиво. Убил?
– Оглушил, – проворчал Хаген, хотя усмешка на лице моряка говорила яснее ясного – ответа не требуется. – Повернись, я развяжу…
Нож у него забрали, а веревки Умберто были затянуты крепко; магус разодрал пальцы в кровь, пока освобождал товарища. Запястья болели нещадно: всё-таки в последний раз ему приходилось проделывать этот трюк уже достаточно давно. Когда руки Умберто оказались свободны, он оттолкнул Хагена и узлы на ногах распутал сам, быстро и легко. Заметив, что пересмешник нахмурился, моряк прошептал с улыбкой:
– Вернемся – научу.
В этот миг снаружи раздался голос Джеда – не то он услышал странный шум, не то просто проверял: «Эй, что там у тебя?»
– Всё в порядке! – ответил Хаген голосом Грейди, даже не успев сообразить, что делает. – Всё хорошо!
Умберто дернул его за рукав, словно предупреждая: «Не перестарайся!» – однако встревожился он зря. Послышался женский смех, Джед произнес что-то невразумительное, и вскоре беглецы уже осторожно пробирались к побережью, прячась за невысокими кустами. Близился рассвет, но пока что тьма им помогала, да и судьба сменила гнев на милость – ни один камень не сдвинулся с места у них под ногами, выдав предательским шорохом, ни одну ночную птицу они не спугнули.
Лодка нетерпеливо танцевала на волнах.
«Быстрее! – шепнул Умберто и потащил товарища за собой. – Надо сматываться отсюда, пока не появился их хозяин, кем бы он ни был!» И он как в воду глядел: стоило им, мокрым и измученным, взобраться на борт, как из-за мыса показался фрегат – темная громада парусов на фоне светлеющего неба. Хаген почувствовал, что дрожит.
Лодка понеслась, будто за ней погнался сам Великий шторм, но…
– Д-догонят! – заикаясь, сказал оборотень. Умберто его услышал не сразу. Моряк посмотрел за корму лишь раз и страха не выказал; всё его внимание захватило море прямо по курсу, хотя там, на взгляд пересмешника, не было ничего интересного. – Догонят ведь!
Конечно, неизвестный фрегат не смог бы преследовать их по мелководью, да только лодка и сама не приближалась к берегу – слишком много там было отмелей и рифов. Маленькая и верткая, она не рисковала застрять, но скорости это ей не прибавляло. Всё просто, понял Хаген: их заставят свернуть с большой глубины в этот лабиринт подводных скал, а потом преследователи выпустят собственные лодки – и все дела. Силы покинули пересмешника; он съежился на корме и приготовился к смерти.
Какая разница, что потом за него страшно отомстят?..
– Эй, выше нос! – негромко позвал Умберто. – Нас пока что не поймали.
– Пока что, ты сам сказал… – начал магус и осекся. – Погоди-ка. Мне показалось, или ты меня помиловал и больше не хочешь сбросить в воду с камнем на шее?
Умберто добродушно рассмеялся.
– Нет, ответь! Я хочу знать!
– Да угомонись ты, оборотень! – отмахнулся моряк, и обидное прозвище прозвучало как-то иначе. Хаген чувствовал разницу, но не смог бы сказать, в чем именно она заключалась. – И вообще, не того боишься. У нас есть шанс посмотреть на капитана в гневе.
– Почему? – искренне удивился магус. – Из-за того, что мы так глупо попались?
– Нет… – Умберто вздохнул. – Из-за того, что он не выспался. Он очень не любит, когда приходится лезть в драку, едва продрав глаза…
«С чего ты взял, что ему придется драться?» – хотел было спросить Хаген, но не успел: как раз в этот миг из-за скалы показались зеленые паруса «Невесты ветра», которая должна была находиться в порту… что же, выходит, Крейн направил её следом за ними? Пересмешник отбросил эту мысль – открывшееся его взгляду восхитительное зрелище не оставляло места для других чувств. Он ни разу не видел фрегат со стороны
– Эх! – Умберто с непритворной досадой хлопнул ладонью по корпусу лодки. – Пропустим потеху, искусай меня медуза! Всё из-за тебя, оборотень… слушай, верни своё лицо, а? Я к нему привык. Или ты теперь всё время будешь с этой физиономией?
Хаген провел рукой по лицу; он и забыл о маске.
– А что, страшно?
– Ужасно! – ответил моряк с усмешкой. Было непонятно, шутит он или говорит серьезно, но Хаген в любом случае не собирался выполнять просьбу до тех пор, пока не увидит себя в зеркале: пересмешнику было интересно, какая именно часть его прошлого вознамерилась вернуться столь странным образом.
«Невеста ветра», полностью оправдывая своё название, летела над волнами. Хаген попытался представить, что сейчас делает Крейн – и не смог. Образ капитана в его сознании объединился с фрегатом, и невозможно было разделить магуса и корабль. Это сам Кристобаль Фейра мчался навстречу врагу, это его паруса полнились ветром и изумрудно блестели в рассветных лучах. На краткий миг Хаген даже
– Привыкнешь, – коротко бросил Умберто, лишь мельком взглянув на товарища. – И не такое бывало. У других капитанов проще, но… а, о чем я? Как только жаловаться начнешь хотя бы самому себе, капитан почувствует – и пригласит поговорить по душам.
– А потом – прогуляться за борт?
– Не смешно. Оставаться на борту могут только те, кому там хорошо. Держать насильно тебя никто не станет, не сомневайся.
– Да не сомневаюсь я… просто всё это слишком уж сложно.
– А чего ты хотел? – рассмеялся Умберто. – Когда сам отвечаешь за себя, всегда проще – по крайней мере, если ты из тех… гм… людей, которые не пытаются вину за свои ошибки на чужие плечи переложить. Но если ты знаешь, что от тебя зависит чужая жизнь, всё меняется.
Хагену показалось, что эти слова произнес вовсе не Умберто, а сам Крейн.
– Послушай, я вот хотел спросить: отчего капитан и в самом деле не созывает всех, кто на берегу, к отплытию? Ведь тогда никто бы не опаздывал.
Моряк хитро прищурился.
– А то ты не знаешь? – Хаген покачал головой. – Ну-у, не разочаровывай меня.
– Он не хочет следить за нами? Поэтому дает свободу?
– Почти, – Умберто посмотрел на «Невесту ветра», потом вновь перевел взгляд на напарника. – Другие капитаны именно так и поступают, а потому дисциплина у них железная. Матросы с тех фрегатов, возможно, посчитали бы Крейна ленивым. Но подумай сам: полагаясь на капитана в такой мелочи, а потом и в других вещах, не разучишься ли ты думать и принимать решения? «Невеста» нас объединяет, да – но у каждого остается право выбирать… и право на ошибку. О-о, смотри, смотри туда! Второй раз такого представления не увидишь!
«Невеста ветра» и незнакомый фрегат сошлись, и тут Умберто ждало разочарование: они не стали таранить друг друга, а, сцепившись крючьями, закружились в жутковатом танце. Хаген знал о морских сражениях достаточно, чтобы понять, насколько происходящее необычно – ведь для того, чтобы сразиться
