Он посмотрел на девушку и не отводил взгляда до тех пор, пока она не опустила голову.
– Зачем вы делаете это?
Диллон колебался. Он всегда был сторонником той точки зрения, что никого нельзя заставлять учиться. Но именно этим он сейчас и занимался.
– Кто-то должен заняться вами, – хмуро заметил он. – Но это буду не я.
– А кто?
– Ваш репетитор. То есть мой отец.
Джин, гордо вскинув голову, сказала:
– У меня нет денег на дополнительное обучение.
– Догадываюсь! – Ланс оглядел комнату. Никто не стал бы жить в таких условиях, имея малейший выбор. – Скажем, это будет по взаимной договоренности. Вам нужен репетитор, а моему отцу – ученик. Ведь он пока не может работать.
– А профессор в курсе ваших планов?
– Да, я ему говорил. Он даже узнавал в ассоциации по вопросам дислексии методы обучения таких, как вы.
– Чувствую себя звездой, – фыркнула Джин.
– Так, значит, вы согласны?
– Нет! – выпалила девушка. Она не привыкла соглашаться. – Даже если бы я и хотела, у меня нет времени.
Казалось, Ланс предвидел такой довод.
– Вы можете не посещать мои семинары.
– Правда? – недоверчиво спросила она.
– Почему бы и нет? Все равно вы не принимаете участия в обсуждении, словно вас нет.
Джин покраснела.
– Это не специально. Я всегда не любила школы.
– Ни одну из тех, где учились?
– Ни одну, – рассмеялась она. – Правда, и я была для них не подарок. Нет, меня не исключали. Просто мы много переезжали.
– Мы? – переспросил Диллон. – И сколько вас было?
– Только двое, – ответила она, – я и отец. Мама умерла, когда я была совсем девчонкой.
– Так, значит, вас воспитывал отец?
– Можно сказать и так, – еле слышно пробормотала Джин.
Ланс заинтересованно посмотрел на нее.
– А как бы вы это назвали?
Девушка уже сожалела, что задела эту тему. Однажды она призналась одному из учителей, что ее отец пьет. Потом к ним домой стал наведываться социальный работник.
– Никак, – попыталась она резко сменить тему.
Но Ланс не собирался отступать.
– Может, я помогу советом. Я ведь тоже отец-одиночка.
Джин сомневалась, что это одно и то же.
– Прекрасно! Вы можете себе представить, что ваш отец напился пьяным, а вы пытаетесь уложить его спать?
Диллон сначала принял это за шутку, но лицо Джин свидетельствовало об обратном.
– Вы часто с ним видитесь? – спросил он.
– С отцом? Нет, он умер.
– Мне очень жаль. – Ланс понимал, что этих слов недостаточно.
Но Джин не хотела принимать сожаления.
– Это было облегчением. По крайней мере… для него.
Она ненавидела и любила отца одновременно. Когда он напивался, она была беспомощной и от этого плакала. Но умер он трезвым.
Глаза защипало, но Джин успела отвернуться, прежде чем Ланс Диллон заметил слезы. Она ненавидела жалость. Сочувствие в глазах людей, когда они смотрели на ее отца, ее бесило.
– Должно быть, вы тоскуете по нему, – тихо проговорил Ланс.
Но она не оценила его деликатность. Да что он может знать?
– Почему я должна тосковать по нему? – бросила она с вызовом. – Потому, что так принято? Так
