Голос певца был чуть хрипловатый, но удивительно красивый, и последний куплет он спел с необыкновенным чувством.
– Браво!
– Бис!
– Давай!
– Еще!
Глеб выдернул из кармана куртки пачку кредиток, вспрыгнул на эстраду и положил их на крышку рояля.
Одна из девиц Баронессы по ее приказанию тоже отнесла деньги.
Блюмкин встал, вытер глаза, поднялся на эстраду, снял с пальца перстень с черным камнем и надел на руку певцу.
Зал безумствовал.
В это время вошел Арнаутов с неизменным скептическим выражением лица.
Он подошел к Леонидову.
– Здравствуйте, Олег.
– Добрый вечер, Павел Сергеевич.
– Что за дикий ажиотаж?
– Певец прекрасный, исполнил славный шансон Вертинского.
– Саша сошел бы с ума от радости, увидев, как принимают его пошлятину.
– Вы неправы, очень милые слова и мелодия прекрасная.
– Олег, когда я шел сюда…
За их спиной неслышно возник Блюмкин.
– Так вот, – продолжал Арнаутов, – очень милый молодой человек передал для Вас записку.
Арнаутов протянул Леонидову свернутый вдвое листок.
– Что за человек? – спросил Леонидов.
– Не старый, в форме железнодорожника. Сказал, что не хочет подниматься, мол, здесь есть человек, который может устроить ему неприятности.
– Любопытно, кого боится в этом зале инженер Сомов, и что это за история.
Леонидов взял со стула пальто.
– Возьми браунинг, – вытащил из кармана пистолет Блюмкин, – мало ли что.
– Да кому я нужен. Чтобы меня ухлопать, не нужно придумывать столь экзотический повод. Я скоро.
Камергерский переулок.
На улице было темно, горел один фонарь на противоположной стороне Камергерского переулка.
Никого.
Таинственного Сомова у входа не было.
Леонидов зашел за угол и крикнул:
– Господин Сомов!
– Не надо кричать, – раздался голос за спиной.
Олег обернулся.
Напротив стояли двое, в тусклом свете фонаря он различил маузеры.
– Может, будем говорить по-французски? – спросил Леонидов.
– Конечно, у Вас парижский акцент.
– Ну и что вам надо?
– Господин репортер так красочно описал нас, что мы решили, что ему просто необходимо испытать все на своей шкуре.
Леонидов прикинул. Двое стояли рядом, значит, шанс был.
– Вы снимаете пальто, костюм, туфли и в одном белье возвращаетесь в Вашу помойку «Домино».
– Я могу оставить себе папиросы?
– Сделайте одолжение.
Леонидов опустил правую руку в карман, сжал кастет.
Сделал вид, что расстегивает пальто, шагнул.
Крайнего он ударил левой рукой по маузеру.
Тот выстрелил, выбил искры из булыжника и отлетел.
Правым кулаком он достал второго.
Тот рухнул как подкошенный.
Бандит пытался поднять маузер, но Леонидов ударил его ногой в лицо.
Тот отлетел.
Олег понял оружие.
«Француз» бежал в темному двора.
Леонидов вскинул маузер.
– Получи, твою мать.
И выпустил всю обойму ему в спину.
Кафе «Домино».
