– А понимать нечего. Я ушла из театра.
– Почему? «Три сестры» шли с громадным успехом.
– Милый мой, Александр Григорьевич, это был успех театра, мэтра и немножко мой. А я хочу свой успех. Собственный.
– Значит, Вам надо к Левонтовскому, – захлопал в ладоши Вадим, – можно я ему телефонирую?
– Конечно, – сказала Лена, – но прежде, сколько он платит?
– Перед нашей встречей я был у него и сумму знаю.
Вадим достал из кармана вечное перо и на салфетке написал цифры.
– Ого, – обрадовалась Лена. – Немедленно телефонируйте мое согласие.
– Он просил передать, – Вадим лукаво улыбнулся, – после пятого спектакля – бенефис.
– Батюшки, какая прелесть, – ахнула тетя.
Вадим вышел в коридор.
– Ну вот, Леночка, утром ты думала, чем заняться, пришел добрый волшебник, ударил палочной о тыкву и она превратилась в золоченую карету.
– Господи, даже не верится.
– Друзья, – сказал Разумнов, – праздник продолжается. Сегодня в «Домино» профессор Новиков читает лекцию по живописи. Пойдемте послушаем.
Лена задумалась.
– Иди, – твердо сказала тетя. – Пусть видят твою удачу.
– А Вы, Вера Владимировна, – повернулся к ней Вадим.
– Я останусь. Почитаю пьесу и сценарий. Помечтаю.
– Осторожнее с мечтами, Вера Владимировна, у них есть особенности сбываться, – усмехнулся Разумнов, – на собственном опыте знаю, что вместо радости приходит разочарование.
МУР
Николаев заглянул в кабинет Тыльнера.
– Можно, Георгий Федорович?
– Конечно, конечно, – Тыльнер встал, – прошу, садитесь, сейчас кофе налью. Я только заварил. И лимончик есть.
– Под такое дело, – Николаев из кармана вытащил плоскую фляжку, – по рюмке коньяка можно.
– Всенеприменно.
Тыльнер разлил кофе, бросил в чашки сахар и ломтики лимона.
Николаев разлил в стаканы коньяк.
– За успехи.
Выпили.
Запили кофе.
– Пили за успехи, а их не много. – Николаев положил на стол бумаги. – Вот акты экспертизы и протокол осмотра места происшествия.
Тыльнер взял акт.
Начал читать.
– Первоначальное заключение подтвердилось. Кто-то очень сильно ударил Ромочку рукой. Так, посмотрим, что дал осмотр места происшествия. Отпечатки галош. Французского типа. Не бедный человек порешил Рому. Галоши такие у частников полтора червонца стоят. Что скажете, Александр Иванович?
– Так-то оно так. Но в тот вечер в казино были более крупные выдачи.
– Думаете, враги Бессарабца?
– Как одна из версий.
– Пока мы имеем высокого, очень сильного человека, во французских галошах. Не густо.
– Будем копать, авось с Божьей помощью чего и нароем. Плесните еще чашечку кофейку.
Кафе «Домино»
Зал «Домино» был забит полностью.
Олег Леонидов и Таня сидели за столиком с Анатолием Мариенгофом, Есениным и актерами Художественного театра.
Рядом с ними сидела веселая компания кремлевских шоферов, недавно появившись в кафе, они с любопытством разглядывали завсегдатаев.
В углу, как всегда, Баронесса с дамами, за другими столами художники в немыслимых блузах и поэты, кто в чем.
Вошла Лена, Разумов и Бартеньев.
Сели за стол.
Подбежал официант.
Они сделали заказ.
– Батюшки, – сказал Олег, – перемена декораций. Кто этот красавец с Еленой?
– Неужели не знаешь? – удивился Мариенгоф. – Это Бартеньев, способный очень литератор.
– В наше время, – засмеялся Олег, – с такой фамилией трудно работать в литературе. Нынче в чести Огневой, Пролетариева…
– А тем не менее работает и весьма удачно.
– Я знаю, читал его повесть в «Огоньке».
– Его пьеса у Левонтовского идет на полном аншлаге, – вмешался «благородный отец».
– А как же красный генерал Юрка? – поинтересовался Есенин.
– А Вы ничего не знаете, – спросил красавец-актер.
– Нет.
– К нему приехала жена, и он выставил Лену из квартиры с вещами. Драма в духе Аверченко.
– И такая же пошлая, – грустно сказал Олег.
– Тебе ее жалко? – удивилась Таня.
– Как любого, попавшего в такую историю.
В зал вошел финский поданный Генрих Шварц и Сергей Федоровский.
Внезапно кто-то захлопал.
Вошел Луночарский с актрисой Розонель.
Ему начали хлопать все.
– Друзья, – нарком понял руку, – я пришел к вам в гости послушать и поспорить с профессором Новиковым.
Он огляделся и пошел к столику, за которым сидела Лена, Разумнов.
– Вот так, – сказал Мариенгоф, – уведет Леночка наркома от его мадам.
Он встал.
– Пойду объявлять начало диспута.
КРОТ
Под потолком горела хрустальная люстра, висевшая прямо над столом, заставленным выпивкой и закусками.
