Идиллию нарушил звонок в дверь – кого-то принесло с утра пораньше в субботу. Отец пошел открывать, послышалась возня, потом топот и ор Дмитрия:
– Я должен знать, что происходит, в конце концов! Если ты завел себе бабу, так не прячь… – и осекся на пороге комнаты, открыв от изумления рот.
– Ну, продолжаем, продолжаем, – подстегнула Марина, насмешливо глядя на обалдевшего брата. – Что там еще у тебя по плану?
– Ну, вы даете, паразиты! – покачал головой Дмитрий, все еще не веря своим глазам. – Маринка! Это же надо – наша Маринка! А Колька, паршивец, набрехал, мол, дед бабу завел, к себе никого не пускает! А это моя красавица-сестрица приехала!
– Так может, хоть поцелуешь меня тогда?
Дмитрий облапил ее и уткнулся в макушку носом, пытаясь сдержать эмоции, рвущиеся из груди. Марина тоже прижалась к брату, ощущая тепло, исходящее от него. Ей было странно думать о том, что два до недавних пор совершенно чужих ей человека вдруг сделались единственными, к кому она могла обратиться за помощью и поддержкой. Они с Дмитрием не знали друг о друге много лет, а теперь вот стоят, обнявшись, и генерал почему-то еле сдерживает слезы… Да и она сама… разве думала, что будет вот так по-детски хлюпать носом, прижавшись к чужому мужчине, доверять ему? Что раскиснет и станет совершенно не такой, как ее привыкли видеть? Но, возможно, подсознательно всю свою жизнь Марина надеялась обрести именно такую поддержку – семейную, братскую. И сейчас, получив ее, компенсировала себе все годы, проведенные в полном одиночестве, среди людей, ненавидевших ее, годы без материнской заботы, без родительской любви.
Генерал чуть отстранил ее от себя и прочувствованно проговорил:
– Господи, я думал, не увижу тебя больше! Как ты, малышка, все в порядке?
– Да, Димка, все в порядке. Спасибо за помощь, мне Хохол все рассказал.
– Серьезный у тебя охранник! И с головой, кстати.
– А я тебе говорила – не суди о человеке по его наколкам! – поддела Коваль, уткнувшись носом в его свитер.
– Права оказалась, малявка! Он мне понравился – без понтов уголовных, все по уму – сели, поговорили.
– Не обломался – с уголовником за один стол?
– Прекрати, что ты, в самом деле? Ну, сказал глупость, что теперь – убить меня за это? – возмутился брат.
– Ладно, давай замнем. И отвернись – я вставать буду.
– Пойду перед отцом извинюсь, а то нахамил с порога. – Он поднялся и вышел из комнаты, а Марина встала, потянулась всем телом, глядя в окно на раскисшую грязь, некогда бывшую снегом, и пошла в душ.
Отец и брат о чем-то оживленно спорили на кухне, когда появилась там, пахнущая свежестью геля с зеленым чаем, и уселась на табуретку, взяв сигарету и зажигалку. Они оба повернулись к ней, и на их лицах была такая любовь, что Марина едва не расплакалась – эти двое стали ей на самом деле родными.
– Вы чего? – переводя взгляд с отца на брата, спросила она.
– Красивая ты, Мариша, – улыбнулся отец, наливая ей кофе. – Совсем не похожа на мать, скорее – на бабушку, мою маму.
– Ты бы хоть пару фотографий показал, а то все рассказываешь, – попросила Марина, отпивая горячий напиток.
– А ты и не спрашивала никогда. Но, если хочешь…
– Конечно, хочу – сегодня суббота, семейный вечер проведем. Племяннику скажи, что я с ним хочу поговорить. – Марина затушила сигарету в пепельнице и допила кофе. – Пусть зайдет как-нибудь.
– Ладно, передам. А как твой англичанин поживает? – вдруг вспомнил Димка.
– Поживает, не беспокойся. На Кипре загорает, скоро сюда явится.
– Значит, увидимся еще? Хочу поближе познакомиться с будущим родственником, а то выскочишь замуж не пойми за кого.
– Я же ясно сказала – я не собираюсь за него замуж, у меня только один муж, – вдруг обозлившись, бросила она. – И хватит про это!
Дмитрий не понял причину Марининого испортившегося настроения, но не обиделся, а быстренько попрощался и уехал. Коваль же и сама не могла толком понять, что случилось, почему вдруг она так завелась при упоминании о Егоре. Возможно, совесть мучила… Но настроение испортилось окончательно, и отец принялся развлекать Марину как мог.
– Папа, прекрати, – попросила она, уходя в комнату и ложась в постель под одеяло.
«Господи, зачем я затеяла всю эту авантюру, жить спокойно надоело? Чертова натура!»
Она даже не заметила, как уснула, – вообще стала много спать, проваливаясь в сон, едва только голова касалась подушки. Ей опять снился муж – он стоял почему-то возле своей давно взорвавшейся красной «Ауди» и смотрел на Марину, а та взлетала вверх на каких-то качелях, болтая ногами и смеясь. На ней была какая-то идиотская шифоновая юбка розового цвета, вздувавшаяся пузырем, закрывая лицо, это раздражало, Марина поправляла ее руками и, не удержавшись, упала в огромную грязную лужу, над которой качалась. Коваль барахталась в этой мерзкой жиже, а Егор молча наблюдал за ней, даже не сделав попытки помочь или поднять. Она проснулась с чувством обиды на мужа за бездействие, за равнодушие. За окном совсем стемнело, что же она ночью делать будет, выспалась ведь. Из гостиной доносились голоса – у отца кто-то был. Марина надела джинсы и майку, собрала в хвост волосы и вышла из комнаты. Сюрприз – в гостиной сидел Колька, сразу вскочивший на ноги и заблаживший:
– Тетка, любимая моя! Неужели же это ты?! – Он подхватил Марину на руки и закружил по комнате, не обращая внимания ни на ее заливистый хохот, ни на гневные вопли деда, требовавшего поставить ее на пол. – А я к тебе приехал, батя сказал, ты поговорить хотела.
Он опустил Марину в кресло и только теперь заметил, что она появилась без трости:
– Слушай, а палка твоя где?
– В Англии осталась, – улыбнулась Коваль, поправляя выбившиеся волосы.
– Так ведь это существенно меняет все дело! – заявил племянник. – Собирайся, поедем в клуб!
– Куда? – удивилась она подобному предложению. – В какой еще клуб?
– В ночной, разумеется.
– А деньги откуда? – грозно спросил дед, но Марина перебила:
– Папа, деньги у меня, дело не в том – просто я старовата для подобных мест, ты не находишь?
– Ну, ты даешь! – захохотал Коля. – Да там такие старперы тусят, что ты просто девочка! Ты и с нашими-то девками рядом будешь смотреться моложе, так что собирайся, поехали.
«А почему нет? – решила она. – Поеду, гляну, чем здешние клубы отличаются от моих, может, новенькое что увижу».
Собралась быстро, это никогда не отнимало много времени, за исключением тех случаев, когда Егор выводил жену в свет, так сказать, и нужно было затмить всех и вся. Но клуб не требовал подобных затрат сил и времени, поэтому Марина лишь макияж сделала поярче да волосы распустила и чуть побрызгала лаком.
Племянник открыл рот и восхищенно проговорил:
– Теперь я уже не знаю, стоит ли тебя брать – вдруг украдут?
– Не бойся, маленький, меня не так просто украсть! – подмигнула Коваль, беря его под руку. – Поехали? Пап, я поздно приеду.
– Я все равно работать буду, не переживай, – отозвался отец. – Коля, смотри! – предупредил он племянника, и тот серьезно ответил:
– Дед, все ништяк! В натуре, я отвечаю!
На площадке Марина ткнула его в бок кулаком и сказала:
– Чтобы я больше не слышала таких слов из твоего клюва, понял? Молод ты еще, чтобы по фене чесать.
– Да что такого-то? – изумился он. – Так все разговаривают!
