бровь. По лицу Мами, словно вырубленному из бронзы, заструилась кровь. Мами утерся краем рукава рубахи. Схватка пошла всерьез, Один еле сдерживался, чтобы касаться ногами земли: асы в случае опасности могли подниматься в воздух, но Один хотел выиграть или проиграть, воспользовавшись только силами, данными смертному. Мами изловчился и обхватил противника. У Одина заняло дух. Он извернулся. Выскользнул. Снова стояли, напружинившись, против друг друга. Один прыгнул первым, кошкой вцепившись в Мами. Покатились по траве, рыча и валтузя бока неприятеля. За Мами – подбадривающее улюлюканье, за спиной Одина – честь. Ас приноровился – разбойник, не ожидавший подножки, рухнул, упав плашмя на спину.
Ватага загоготала: это был первый случай, когда Мами не смог побороть в боевом кругу. Подножку, хвала прародителям, не заметили.
И дружина Одина, хотя парни еще и не подозревали, что ради этого придется умереть, пополнилась десятком-другим.
Но урок получил и великий ас. Теперь он действовал осмотрительнее, предлагая лишь услуги посредника. Неведомый хозяин, якобы, объявится тогда, когда дружина сможет владеть всеми видами оружия и быть готовой к любым неожиданностям.
Гвидо по-прежнему дожидался ответа. Один помедлил. Потом показал на холм Старой Ханы.
– Видишь? Я немало заплатил, – соврал ас, – чтобы люди деревни согласились уступить эту долину для воинов. Люди здравствуют и счастливо попивают за мои денежки.
Не понять: поверил Гвидо или нет, но Одину это было и безразлично.
Теперь оставалась треть задуманного: выучить парней так, чтобы они, словно собака, были послушны любому жесту Одина.
Остальное – возвращение отряда в Асгард, когда ребятам придется примириться с мыслью, что живым туда пути нет, – Один отложил.
Парни деревней были довольны. Расселились по хижинам. Гвидо и Один заняли жилье Старой Ханы.
Один роздал распоряжения на ближайшее время, а сам, оставив дружину на попечение Гвидо, исчез. Приближался день, когда нужно было наведать Асгард.
Наказание, наложенное йотунами, Одина обременяло лишь необходимостью возвращаться: слишком много дел удерживало аса в Миргарде, чтобы каждые тридцать дней посещать верхний мир. Там, в Асгарде, не происходило ровным счетом ничего, достойного внимания, Лишь Балрд, подросший и окрепший за минувший год, радовал отца. Фригг вопросов не задавала, мучаясь наказанием куда больше Одина. Одина терзала совесть, но поделать он с собой ничего не мог: ему куда интереснее было заниматься муштрой своей дружины, чем выслушивать жалобы жены на одиночество и скуку.
– Ну, займись чем-нибудь, – скороговоркой утешал Один, – Хоть вязать научись, – отмахивался.
И снова торопился и Миргард.
Спустя короткое время на месте деревеньки, вытянувшись вверх башнями и ощерившись по окружности крепостными валами, вырос лагерь. Расчистили несколько площадок – там воины совершенствовались во владении мечем, копьем. В западной части лагеря, как нарочно, росло с десяток сосен. Там, соревнуясь в умении одной стрелой сбивать две шишки, тренировались стрелки из лука.
Распоряжался Гвидо. Из неотесанного парня, надеявшегося на кулаки, неожиданно Мами тоже стал неплохим военачальником. Один прикинул, что ему одному руководить такой дружиной – везде не поспеть. Мами мог бы стать его правой рукой, а вот в Гвидо сомневался, – слишком парень честолюбив.
Мами же, беззлобный и недалекий, с таким рвением всегда бросался выполнять любое поручение. Теперь, когда замысел все ближе подходил к задуманному, у Одина появилось свободное время. Ас тратил его, чтобы украдкой встречаться с Локи: тот, действуя почти так же, как великий Один, собрал отряд в долине Красных гор. Судя по всему, дела в лагере Локи обстояли ничуть не хуже, чем у Одина.
Когда лето скатилось под уклон, Локи и его отряд примкнул к людям Одина. Теперь дружина аса насчитывала несколько сотен воинов. Постоянные каждодневные упражнения во владении оружием пообтесали молодежь. Умелые воины приобрели сноровку.
Теперь Один мог разбить дружину на три отряда, каждый из которых мог действовать самостоятельно. Локи, Мами и, после колебаний Одина, Гвидо начали сначала, но теперь присматривались к каждому воину. Выяснились и огрехи: если на боевой площадке в целом, в мелькании клинков и глухо ударяющихся друг о друга палиц не слишком заметно, чей дар довершил поединок, то в маленьких группках, на которые военачальники разбили отряды, стало ясно, кто каким оружием владеет лучше, а кому в поединке не хватает силы духа.
Так, вопреки планам Одина, прошел еще почти год, пока ас не остался доволен. Военачальники устроили состязания между воинами. Для этого выбрали луг за рощей: с вершины холма Старой Ханы Один и Локи видели луг плоским столом.
– Отличное место для поединков, – похвалил Один.
– Ну, учитывая, что мои парни половину ночи расчищали луг и таскали песок, то, конечно, неплохое, – отозвался Локи.
Один промолчал, про себя отметил, что Локи хотел одной фразой убить двух зайцев: укорить остальные отряды в том, что пока все спали, воины Локи работали, и, второе, подколоть Одина.
Наконец состязания начались. Первыми, стеной с разных сторон луга, выехали меченосцы. Следом пешком двинулись кинжальщики и воины с булавами. Лучники оставались в толпе зрителей: их черед придет, когда первая часть соревнования завершится.
Две стены сошлись. Солнце отражалось в металле клинков. Казалось, по лугу мечутся огненные молнии. Отряды смешались. Кинжальщики, юля между боками и стремительными ногами коней, вступили в рукопашную.
Над полем поединка неслись удары скрещивающегося оружия и гортанные голоса побеждавших. Воины, которым порядком надоела бесполезная муштра, воспряли духом: состязания подтверждали давно витавшую над лагерем догадку – скоро в настоящее дело.
Один жестом остановил сражающихся.
– Я доволен, – повернул лицо к Локи. – Выступаем завтра же!
Нахмуренные брови Локи подсказали: сотоварищ хочет, но колеблется возразить. Один подбодрил:
– Выкладывай, Локи! Я же вижу, у тебя чешется кончик языка: что не так?
– Ты давно не был в Асгарде, Один, – наконец процедил Локи. – Ты будешь удивлен, но там перемены. И не к лучшему. Советую тебе повременить с переносом дружины в небесную обитель.
– Что там еще? – насторожился Один. В последнее время ему было недосуг заглянуть в Асгард. Приготовления к походу, воинам нужно было оружие и пропитание – за всем этим ас пропустил то ли два, то ли три положенных дня возвращений. Локи в Асгард же ненадолго отлучался, но всегда на брошенный из вежливости вопрос:
Есть новости? – Локи лишь кривился и качал головой.
– Скорее новые зубы вырастут у столетней старухи, чем в Асгарде стронется хоть один камень.
– Значит, врал? – сжал кулаки Один, приступая к приятелю.
– Да я сам ничего толком не понял. Вроде жизнь в верхнем мире стала даже получше. У асов и воинов карманы набиты деньгами. В Асгард вереницей тянутся груженые повозку с пивом, вином и медом. Никогда асы не предавались такому обжорству – на вертелах в каждой палатке зажаривают по нескольку оленей.
– Просто идиллия, – перебил Один. – Так что случилось-то?
– Я же говорю: слишком роскошную жизнь ведут асы!
Один исподлобья уставился на приятеля: шутит Локи не ко времени, что ли? Но Локи, сжав губы, наклонившись чуть вперед, глядел напряженно. Да и вся его фигура выражала откровенное недовольство.
– Послушай, не ломай тут комедию! Что, не пойму, плохого в том, что великие асы процветают? Уж никак не думал, что ты за аскетизм – сам небось любишь кутнуть на дармовщинку?
– Вот в этом и суть, – попытался Локи убедить Одина, что все достаточно серьезно, – асы буйствуют, пьянствуют. В Асгарде неизвестно откуда появилась тьма молоденьких валькирий, готовых на любые услуги, лишь покажи краешек золотой монетки. А кто за все это будет платить?
