восвояси.
– Пати, сегодня опять Совет, я слишком многих прижал к ногтю, потребовав помощи в поисках артефакта, и Фрешит опять мутит воду.
Я улыбнулась каламбуру – Фрешит-Паводок.
– Говорит, что я заставил многих потратиться неизвестно ради чего. Скотина пришлая.
Фрешит перебрался в Нью-Йорк из Детройта, после того как вампы захватили там власть, и, несмотря на то, что это было десятилетия назад, все еще считался пришлым.
– Скажи, а кто тебе рассказывает обо всем? Откуда ты знаешь, что он говорит? – задумалась я.
– Саббиа рассказывает, он жуткий сплетник и знает все обо всех.
– Саббиа… Седрик, ты доверяешь Саббиа?
– Я никому не доверяю, Пати, даже тебе.
– Не играй словами. Ты принимаешь на веру слова Саббиа, когда нужно принять какое-то решение?
Тут до Седрика начало потихоньку доходить, чтo я имею в виду, сомнение и растерянность явственно проступили на его лице.
– Но зачем ему?
– Бог зыбучих песков, Седрик, будет сеять нестабильность и раздор не потому, что у него какие-то далеко идущие планы, а потому что это его природа, он не может иначе. Ему надо видеть и чувствовать борьбу за жизнь, и если раньше он наблюдал за зверушками в своих ловушках, то теперь вместо них – мы, divinitas.
– Не преувеличивай.
– Готова поспорить на поцелуй, что именно он убедил тебя, что только полные ничтожества могли позволить людям что-то украсть у себя.
Я попала в точку. Седрик сел и закрылся, обдумывая мои слова. Я не мешала ему, вернувшись к прерванным делам. Через четверть часа, если не более, он произнес:
– Ты опять права, Пати.
– Угу, я счастлива, – саркастично ответила я.
– Я слишком многого не знаю и не вижу…полуволк… – сам себе сказал он.
– Мы, Седрик, МЫ слишком много не знаем и не видим, – Седрик никак не мог смириться со своим происхождением, его мать была divinitas, а отец оборотнем, и такая наследственность здорово осложняла ему жизнь.
– То есть? Ты и я?
– И ты, и я, и другие divinitas. Не надо делать из этого проблему и посыпать голову пеплом. Ты уже полвека глава города, ты прирожденный руководитель, в меру властный и осторожный.
– Ух ты, сколько комплиментов…
– Поговори с Фрешитом перед Советом, может, вы сможете найти общий язык, – буркнула я и сделала вид, что углубилась в бумаги.
– Пати, ты нужна мне на этом Совете. Только мы с тобой и мои волки разобрали, насколько опасны были азиаты.
– Ты думаешь, россказни «розовой идиотки» будут иметь хоть какой-то вес?
Седрик в досаде стукнул себя по колену, но я «провернула нож в ране».
– Или ты забыл, с каким сарказмом и снисходительностью разговаривал со мной десять дней назад?
– Пати… Сама виновата!
– Не спорю. Я поеду на Совет, Седрик, но лишь для того, чтобы полюбоваться твоим триумфом или же присмотреться к новому главе. Dixi.[21]
Почти с минуту Седрик стоял молча, закрывшись, но все равно было видно, что он бурлит, раздираемый противоречивыми чувствами. Потом его лицо вдруг осветила озорная улыбка:
– Бросаешь на глубину?
Я улыбнулась в ответ.
– Тебе давно пора было оставить всяческие бревна и плыть самому.
– Я тебе покажу, МОЯ розочка, как я умею плавать, – и он стремительно обняв, чмокнул меня в щеку. – До встречи на Совете.
Седрик меня не разочаровал, он был в ударе, парируя все обвинения Фрешита, но Саббиа нанес удар исподтишка, осудив сам факт помощи иноземцам, напомнив, что мы ничего за эту помощь не получили. После этого словесные нападки посыпались с новой силой, но Седрик спокойно выслушивал и молчал.
– А теперь скажите мне, уважаемые filii numinis, что, только я один смог разглядеть за мутными щитами силу старика? Только я заметил, что Лис-оборотень еще и властелин огня? Что Кот перекидывается наполовину, а Морская тварь – властелин воды? Только я? – он обвел взглядом молчащее собрание. – Значит, место главы мое по праву сильного!
– Это все были иллюзии, – прозвучал в тишине голос Саббиа. – Их обокрали ЛЮДИ!
– А кто нас всех выгнал со Старого Света? Кто убил наших родителей, братьев и сестер? Кто, лорд Саббиа? Боги?
Опять повисла тишина.
– Кхм… если позволите, – прозвучал несмелый тихий голос. – Я тоже видел, что Лис – властелин огня, он поджег одежду на человеке, когда тот не захотел… рассказывать… что знал… – последние слова говорящий еле выдавил из себя под тяжелым взглядом Саббиа.
– А мне Кот когтями угрожал… они у него как ножи… – раздался жалобный голос откуда-то из дальнего угла.
Присутствующие тихо загомонили и тут Седрик подойдя к Саббиа громко спросил:
– Лорд, вы почувствовали силу иноземцев?
Тот вскинул бровь, мол, что за наглость задавать такие вопросы.
– Ответьте, да или нет. Вы поняли, что они сильнее, чем хотят казаться?
Все divinitas уставились на Саббиа, но тот молчал. Седрик с минуту сверлил его взглядом, а потом резко развернулся к Фрешиту.
– Лорд Фрешит, я уважаю вас как сильного и мудрого filius numinis, но вы слишком доверились словам властелина ЗЫБУЧЕГО песка, – с достоинством произнес он.
Фрешит склонил голову, признавая его правоту.
Это был триумф.
Молодой полуволк сорвал поводок и доказал, что он уже заматерел.
Я изобразила аплодисменты, и Седрик в ответ еле заметно кивнул, многие заметили это и сделали свои выводы.
С тех самых пор мы встречаемся три-четыре раза в год у меня в ресторане, разделяем трапезу, болтаем, делясь сплетнями. И если Седрик специально опустошается перед встречей, то я забираюсь к нему на колени, и мы неспешно и аккуратно наполняем друг друга. Для него это сладкая пытка, он хочет большего, хочет всего и сразу, но понимает, что, проявив грубость, лишится и этого. Для меня же это своего рода тренировка умения делиться и генерировать, не открываясь.
– Ты похожа на колючий куст, – говаривал Седрик в сытом благодушии, – колючки скрывают сладкий цветок и так хочется вдохнуть его аромат полностью, но нельзя, шипы не дают… Чем нежнее обращаешься с шипами, тем сильнее аромат – сладкий, пьянящий, розовый, летний, солнечный.
Я смеялась в ответ.
– Ты ж волк, что тебе аромат розы?
– Я ведь не волком к тебе прихожу, а почти человеком…
Седрик все же понял, что когда он полон сил, мы не можем нормально общаться – наши начала конкурируют и враждуют. А поняв это, к моей радости, перестал звать меня в жены, удовлетворившись нашими редкими встречами и подобием дружбы. А может, и не подобием. Не было возможности проверить.
И вот сегодня мне потребовалась услуга.
Без четверти десять он зашел в зал. Лет пять назад он сменил внешность и сейчас был даже слишком ярким – высоким, широкоплечим, но не грузным брюнетом с точеным лицом, лет тридцати. Женщины млели и норовили упасть в объятия от любви с первого взгляда,
