считая Данна и Смайдерса.
Старатели гурьбой поднимались по трапу транспорта. Они были словно маленькие дети, покидавшие школу после уроков. Они хохотали, шутили, болтали. Оживленнее всего были те, кто получил письма.
Старатели заполнили грузовой шлюз, в котором было достаточно просторно для всех.
Уже это было необычно — в космоскафах имелись только крохотные шлюзы, где с трудом могли бы разместиться два компаньона. Теперь же люди сгрудились посреди громадного зала, и наружный люк начал задвигаться.
Когда он полностью закрылся и замигали индикаторы контроля герметичности, через клапаны пошел воздух, расширяясь в вакуум и остывая при дросселировании, отчего конденсировалась содержавшаяся в нем влага, и шлюз наполнился белесым туманом, а патрубки клапанов покрылись инеем. Дифференциальные манометры показали, что давление в камере и корабле выровнялось, автоматика включила серводвигатели, взвыли электромоторы, плавно разъехался внутренний люк, и старатели оказались внутри транспортника. Это событие было встречено восторженными возгласами.
Процедура была стандартной. Все они давно к ней привыкли, проходя ее не раз в прошлом. Но в обычной жизни рудокопа Колец Тотмеса они не имели возможности получить нечто подобное и поэтому наслаждались каждой секундой долгожданного праздника.
На столах их уже ждала еда.
Были постелены белые скатерти и расставлены серебряные приборы, сияли бокалы. Генераторы искусственной гравитации создавали поле притяжения чуть слабее, чем в космоскафах. Сняв неуклюжие скафандры, старатели чувствовали себя необыкновенно легко. Все было рассчитано на создание эйфорического настроения. Только теперь, когда пришел в Кольца корабль-сборщик, старатели могли вдруг ощутить себя в мире материализовавшейся мечты. Если бы не он, то рудокопы позабыли бы, ради чего они рискуют жизнями, деградировали или сошли бы с ума. Но теперь они снова смогли почувствовать себя детьми на рождественской елке.
Данн хотел расслабиться и повеселиться, подобно всем встретившим транспорт, но его напарник оставался в пластиковом куполе, за многие сотни миль пылевого пространства, ожидая, пока он, Данн, вернется. «Не забывай об этом», — напомнил он себе. Их скалу уже однажды обнаружила пара рудокопов и пометила своим маркером — «GH-37». Это произошло, как свидетельствовали цифры, два года назад. С тех пор та пара словно растворилась в золотом облаке Колец. Потом скалу нашли они, Кииз и Данн, и пометили ее «ЮК-39». Теперь в задачу Данна входило благополучно вернуться назад с запасами кислорода и провизии, пока Кииз охраняет их находку от непрошенных искателей богатств. Если Данн не вернется или вернется не вовремя, Кииз умрет. У него кончится кислород. Данн не должен был ни на секунду терять это обстоятельство из виду, что он и делал.
Старатели набросились на приготовленные угощения. Они наполняли бокалы и осушали их единым залпом. Они глотали еду. Находясь в полевых условиях, они почти забывали о свежей пище — фруктах, овощах, мясе.
Запасы подобной пищи занимали бы слишком много места в тесных космоскафах. К тому же перевозка с Хоруса обходилась бы неимоверно дорого. Поэтому корабль-сборщик задавал старателям настоящий, хотя и единственный, банкет.
Это помогало людям выдерживать жизнь и работу в Кольцах и, поэтому, было выгодно для правительства Хоруса. Солидная часть бюджета планеты создавалась людьми, жившими в космоскафах и работавшими в Кольцах, ибо кристаллы, которые здесь добывались, позволяли грузовым транспортам соединять созвездия в единый коммерческий организм. Именно они давали возможность пассажирским лайнерам наполнять вакуум межзвездного пространства пением электромагнитного эха своих двигателей, уносясь к самой границе Галактики.
Данн ел и пил, но без обычного удовольствия. Он совершил грубейшую ошибку, не придумав предлога, объяснявшего отсутствие Кииза. Ведь мог же он сказать, что Кииз погиб! Этого было бы достаточно!
А теперь он посеял подозрения, и избавиться от любопытных глаз очень непросто.
На корабль-сборщик он доставил всего две пригоршни кристаллов. Под них он заказал новый запас кислорода, воды и пищи и принадлежности для горных работ. Все это было доставлено сюда с Хоруса. Теперь он ждал возможности отправиться в обратный путь. Но все остальные кольцевые обитатели чувствовали себя самым наилучшим образом. Можно было подумать, глядя на них, что самое просторное помещение сборщика делало их пьяными, не говоря уже о запахах из гидропонной оранжереи, витавших в воздухе, о возможности перечитывать новые письма и вдосталь болтать с новыми людьми.
Говорили все, действительно, больше обычного, все сразу и на пределе голосовых возможностей. Все преувеличенно жестикулировали, все считали нужным пошутить хотя бы один раз — в основном, касательно гуков, но это никого не беспокоило.
Старатели обсуждали вопрос поисков Большой Леденцовой Горы и посматривали, чтобы Данн под шумок не выскользнул из-за стола. Они пели песни — сразу несколько за раз. Они набивали желудки.
Все они словно слегка сошли с ума.
Но никто не был настолько глуп, чтобы даже среди веселья похвастать кристаллами, привезенными на сборщик. Никто не дал сорваться с языка даже легчайшему намеку, который позволил бы определить, где они сейчас работают.
Лишь Данн сидел молча. Он совершил ошибку и теперь сознавал, что за каждым его движением следят десятки глаз.
Сложность его положения умножилась из-за простой небрежности в разговоре.
Немного погодя к Данну подошел корабельный офицер. Он, стараясь не привлекать особого внимания, кивнул Данну и вышел в соседний отсек. Данн, выждав минуту или две, последовал за ним.
Офицер ждал его за первым же люком. Он пристально осмотрел Данна, когда тот покинул «банкетный» зал.
— Ты — Данн?
— Да, — сказал Данн и насторожился. — В чем дело? Для меня есть почта?
— Нет. У тебя есть напарник по имени Кииз, — сказал офицер. — Где он?
— Он остался там, где мы сейчас работаем, — сказал Данн.
С офицером можно было разговаривать без опасений. Это были проверенные, надежные люди. Об этом заботилось правительство Хоруса. Старатели должны были знать, что на офицеров можно положиться.
Офицер скептически хмыкнул и продолжил:
— Послушай! Здесь, в Кольцах, законов нет. Ты это знаешь не хуже меня. Если он мертв…
— Он жив, — раздраженно сказал Данн. — Мы нашли скалу. На ней уже работали до нас, но теперь она была покинута. Те парни погибли, или что-то еще с ними случилось. Во всяком случае, теперь на ней работаем мы. Можете это проверить! Я привез с собой две пригоршни кристаллов. Наша жила слишком богата, чтобы ее можно было оставить без охраны. Кто-нибудь мог на нее наткнуться. Если бы сюда полетел Кииз, он мог бы не найти дороги назад. Поэтому полетел я. Я могу его найти и найду. Мне все это было не по душе, но что еще оставалось делать?
— Проклятье! — раздосадовано воскликнул офицер. — Ты что-нибудь знаешь об этом Киизе?
— Он мой партнер, — сказал Данн.
Люди, которые проводили вместе недели или месяцы, изолированные от всего остального мира, имели все возможности хорошенько узнать своего напарника.
— Его сестра…
— Я отправил ей письмо. Я опустил его в ящик, когда заказывал кислород и запасы. Его написал Кииз, и я отправил.
— Я знаю, — сказал офицер. Он вздохнул.
— Она его прочитала и теперь хочет поговорить. Данн молча смотрел на офицера.
То, что он услышал, было совершенно невозможно. Женщины не посещают Колец! Он сердито сказал:
— Это — шутка?
— Она прилетела с этим рейсом, чтобы повидать брата. Естественно, она купила билет в обе стороны.
