Да и сам генерал Шерман вовсе не был неуязвим для пуль; позже в тот же день пуля ранила его в руку, но генерал перевязал рану носовым платком и продолжал командовать.
Осколком снаряда ему срезало часть полей шляпы. Несмотря на это, несмотря на потери, он оставался во главе войск и сумел стабилизировать положение. Через три часа после начала боя Шерман потерял более половины своих людей. Четыре тысячи убитых. Но позиции держались. Пороха и пуль было так мало, что приходилось брать боеприпасы у павших. Те из раненых, кто не уполз или не был унесен в тыл, заряжали оружие для боеспособных. Затем, во время передышки, пока враг перегруппировывался, Шерман услышал, как кто-то окликает его по имени. Капитан на взмыленном коне небрежно отсалютовал ему.
– Приказ генерала Гранта, сэр! Отойти к Ривер-роуд.
– Я не отступлю.
– Это не отступление, сэр. Мы окопались на Ривер-роуд, те рубежи удержать легче.
– Я оставлю здесь отряды прикрытия. Пусть стреляют, сколько смогут. В дыму они смогут задержать следующую волну атакующих. Скажите генералу, что я отхожу.
Но отходить пришлось с боем. Выйти из соприкосновения с решительно настроенным врагом ничуть не легче, чем удержать его на месте. Люди падали, но почти все оставшиеся в живых добрались до Ривер-роуд сквозь стелющуюся по земле пелену дыма, навстречу грохоту орудий.
– Это наши пушки, генерал! – крикнул один из солдат.
– Так точно, – отозвался Шерман. – Так точно.
То был первый день битвы при Шайло. Ужасающая бойня. Несмотря на растущие потери, конфедераты продолжали наступать, медленно и неумолимо. Только к половине шестого вечера им удалось прорвать позиции северян, но к тому времени было уже слишком поздно. Генерал Грант ухитрился организовать линию обороны, ощетинившуюся пушками, у самого Питсбурга. При помощи артиллерийского огня канонерских лодок, стоящих на якоре у плацдарма, остатки атакующих сил Конфедерации были отброшены. Когда это случилось, на подмогу обороняющимся войскам Гранта подоспели свежие войска Дона Карлоса Бьюлла, вышедшие на другой берег реки.
Обескровленные, обессиленные войска конфедератов уже не могли сравниться в силе с окрепшими северными дивизиями.
Контратаку начали на следующий день на рассвете, и к полудню все утраченные позиции были отбиты.
Если в этой бойне кто-то и победил, то северяне. Получили подкрепление и вернулись на свои исходные рубежи. Но ценой ужасных потерь. У конфедератов погибло десять тысяч семьсот человек, в том числе их командир генерал Джонстон, раненный пулей и истекший кровью, потому что доктор, который мог бы спасти его, в это время занимался ранеными северянами. У северян погибло тринадцать тысяч человек. Несмотря на отвагу, несмотря на жертвы и потери, Юг оказался неспособным прорвать стальное кольцо, сомкнувшееся вокруг него.
Грант и Шерман стали героями дня. Шерман, удержавший позиции, несмотря на собственную рану и ужасающие потери в личном составе.
– Его следует наградить за отвагу, – сказал Линкольн, прочитав последние донесения с поля боя. – Джон, приготовьте письмо в военное министерство и напишите, что я настоятельно рекомендую, чтобы Шерман был произведен в генерал-майоры в награду за доблесть и мастерство полководца. Подобными талантами нельзя пренебрегать. И пусть приказ о производстве будет датирован седьмым апреля, тем самым днем, когда состоялась битва.
– Хорошо, сэр. Сделаю немедленно. Сможете ли вы сейчас повидаться с Густавом Фоксом?
– Несомненно. Пусть войдет.
Заместитель министра военного флота Густав Фокс был человеком весьма одаренным. Предлогом для его визитов в Белый дом служила якобы дружба с секретарями Линкольна, живущими через коридор от кабинета президента. Эти приятельские отношения обеспечивали идеальное прикрытие, ибо Густав Фокс располагал властью и был наделен полномочиями, о которых знали только люди, принадлежащие к высшим эшелонам администрации.
– Доброе утро, Гус. Хотите сообщить мне что-нибудь интересное? – спросил президент.
– Весьма многое со времени нашей последней встречи. Мои агенты в Канаде и Британской Вест-Индии проявили немалое усердие.
– Не является ли одним из них капитан Шульц из военного флота русских?
Улыбка Линкольна отразилась и на лице Фокса.
– Не на сей раз, господин президент, он занят в другом месте. Но прежде чем я донесу о британцах, должен вам сказать, что моя поездка в Бруклин увенчалась немалым успехом. После победы «Монитора» у Хэмптона и согласия флота вложить деньги в железные корабли мистер Эрикссон проявил грандиозное рвение. Строительство второго броненосца класса «Монитор» идет, как запланировано. Фактически говоря, чрезвычайно гладко, потому что рабочие уже приобрели опыт в постройке подобных кораблей. Эрикссон теперь тратит свое время на улучшение конструкций более крупного железного корабля с двумя орудийными башнями, обладающего более приличными мореходными качествами и большим радиусом действия. Этот человек за работой просто демон. В тот же день был начат монтаж киля военного корабля «Тор».
– Сомневаюсь, что моряки примут в свой флот языческое божество.
– Не примут. Они задержали первый платеж до тех пор, пока Тор не отправится обратно в Вальгаллу, а на его месте не появится «Мститель».
Вынув из внутреннего кармана листок, Фокс развернул его. Его секретные агенты и в самом деле не сидели сложа руки. Здесь были приведены названия и численность британских полков, только что прибывших в Канаду, а также число пушек, выгруженных на причалах Монреаля.
Лицо президента омрачилось.
– Что-то они посылают сюда чрезвычайно мощное воинство.
– Больше армейского корпуса. И, согласно некоторым донесениям, сюда переправляются новые войска. Однако эти донесения пока не подтверждены. Британский военный флот тоже проявляет активность.
Он зачитал список военных кораблей, базирующихся в Британской Вест-Индии, а также привел численность новоприбывших подразделений морских пехотинцев, расквартированных там. Президент никогда не спрашивал, что за люди присылают эти донесения, а Фокс не стремился добровольно раскрыть источники информации. Если донесение не вызывало доверия или даже могло оказаться лживым, Фокс так и говорил. Остальная информация всегда оказывалась правильной.
– Вы – мои глаза и уши, – заметил Линкольн. – Хотелось бы мне, чтобы вы нашли способ убедить мистера Пинкертона, что ваши сведения куда более надежны, чем те, какими снабжают его южные агенты.
– Я пытался неоднократно, окольными путями, но он весьма упрямый человек.
– Генерал Макклеллан верит в него.
– Генерал Макклеллан также верит в раздутые цифры численности южных войск, которые ему подсовывает Пинкертон. Настоящая численность на треть, а то и наполовину меньше его цифр.
– Но Макклеллан пребывает в уверенности, что цифры верны, и в очередной раз находит отговорку, чтобы воздержаться от боевых действий. Но это уже в сфере моих обязанностей, а не ваших. Итак, скажите же мне, какие выводы вы делаете из этих фактов о британцах, которые только что предоставили?
Фокс тщательно продумал ответ, прежде чем раскрыть рот и выложить свои умозаключения.
– Страна готовится к войне в Северной Америке. У Британии есть люди, оружие, боеприпасы и корабли, необходимые для победы в большой войне на нашем континенте. Важнее всего тот факт, что абсолютно никто не пытается противиться этому. Газеты призывают к войне, чтобы преподать нам урок. Виги и тори в Парламенте объединились и требуют нашей крови. Да вдобавок королева не питает и тени сомнения, что мы убили принца Альберта.
– Это же полнейший абсурд!
– Для нас – пожалуй. Но у меня есть сведения из надежных источников, что состояние ее душевного здоровья внушает опасения. У нее бывают внезапные приступы кровожадности, которые она не в силах контролировать.
– Неужели в этом хоре не звучит ни один здравый голос?
– Идти против течения неблагоразумно. Один баронет в палате лордов был настолько недалек, что
