Потом еще и еще.
Вспышки огня во тьме. Один, два, три, четыре выстрела, и неизбежная осечка. Вогнав пистолет в карман, Жак повернулся и побежал, увлекая лошадь за собой.
– Да не стой же, идиот! Назад, возвращаемся! Они не смогут последовать за нами через границу. Даже если и последуют, мы от них ускользнем. А потом обойдем их по другой тропе. Путь длиннее, но придем куда надобно.
Оскальзываясь, таща за собой лошадей, они спустились по склону холма и бесследно скрылись в лесу.
Выехавшие в патруль кавалеристы запаниковали. Ни один из них еще не бывал в этих горных краях, а тропа была размечена очень скверно. Пригнув головы от дождя, они даже не заметили, когда капрал прозевал поворот. К тому времени стемнело, и они поняли, что заблудились. Когда же они остановились, чтобы дать лошадям передохнуть, Жан-Луи подошел к капралу, командующему патрулем.
– Марсель, мы заблудились?
– Капрал Дюран, это вы должны были сказать.
– Марсель, я знаю тебя с тех пор, когда ты по ночам мочился под себя. Где мы?
Дюран развел руками, но собеседник не заметил его жеста во тьме.
– Не знаю.
– Тогда мы должны вернуться прежней дорогой. Если мы и дальше так пойдем, кто ведает, куда нас занесет.
После шумной перебранки, прозвищ и оскорблений, ведь все они были родом из одной деревни, решение было принято.
– Если никто не знает лучшей дороги, возвращаемся, – заявил капрал Дюран. – По коням!
Они кружили, натыкаясь во мраке друг на друга, когда началась стрельба. Увидев внезапные вспышки во тьме, ополченцы переполошились окончательно. Кто-то закричал, и паника усугубилась. Они завернули ружья в тряпки, чтобы уберечь от дождя, а доставать их было не время.
– Засада!
– Я ранен! Матерь Божья! Меня подстрелили!
Это было уж чересчур. Они бросились удирать вверх по склону, прочь от выстрелов. Капрал Дюран не мог задержать подчиненных и собрать воедино, пока лошади не начали спотыкаться от усталости и не остановились сами. Наконец ему удалось собрать большинство ополченцев, громкими криками в темноте призывая отбившихся в сторону.
– Кого подстрелили?
– В Пьера угодило.
– Пьер, где ты?
– Здесь. Нога. Прям огнем печет.
– Надо перевязать да отвести тебя к доктору.
Дождь кончился, и сквозь облака смутно просвечивала луна. Все они были деревенскими жителями, и этого единственного указателя было вполне достаточно, чтобы они нашли дорогу обратно в лагерь. Усталые и напуганные ополченцы съехали с холмов. И всю дорогу их подгоняли душераздирающие стоны Пьера.
– Лейтенант, проснитесь, сэр! Извините, но вы должны проснуться.
Лейтенант Саксби Ательстан не любил, когда его беспокоят. Спал он всегда крепко, и разбудить его было трудновато даже в лучшие времена. А уж в худшие, после вечерней пьянки, стронуть с места почти невозможно. Но придется. Сержант Слит прямо не знал, что делать. Повернув офицера в сидячее положение – одеяло упало на землю, – сержант поднатужился и подвинул лейтенанта так, что ступни его опустились на холодную землю.
– Что… Что такое? – невнятно пролепетал Ательстан, передернулся, проснулся и понял, что произошло. – Убери от меня свои лапы!
Доведенный до отчаяния Слит отступил назад, и слова горохом посыпались из его рта.
– Это они, сэр, патруль канадского ополчения, они вернулись…
– Что ты городишь? Да какое мне, в Гадес они провались, дело до того в подобный час ночи?!
– В них стреляли, лейтенант, стреляли янки. Один ранен.
Теперь Ательстан проснулся окончательно. Натянув сапоги и схватив китель, он выбрался из палатки под хлесткий ливень. В палатке-столовой, сейчас забитой людьми, горел фонарь и стоял неясный гомон. Очень немногие добровольные ополченцы могут изъясняться на ломаном английском, остальные не знают по-английски ни слова. Темные крестьяне, толку от них практически никакого. Протолкнувшись между ними, лейтенант оказался у стола. Один из этого горе-воинства лежал на столе, нога его была обвязана грязной тряпкой.
– Может быть, кто-нибудь будет добр объяснить мне, что случилось?! – рявкнул Ательстан.
Капрал Дюран выступил вперед и неуклюже отдал честь.
– То был мой патруль, сир, который вы приказали, чтоб мы разведали вдоль границы янки. Мы ехали, как вы нам сказали, но очень долго. Погода была очень плохая.
– Меня не интересует ваша биография. Просто расскажите, что нашли.
– Мы были на границе, когда это случилось, много янки, они атаковали внезапно, стреляли в нас. Пьер вот ранен. Мы дали отпор, стреляли в них и прогнали их прочь. Они ускакали, мы вернулись сюда.
– Вы говорите, были на границе, вы уверены?
– Sans doute![11] Мои люди хорошо знают край. Мы были очень близко от границы, когда атака началась.
– В пределах Канады?
– Oui.
– И вы не сомневаетесь, что треклятые янки вторглись в страну?
– Ни капельки, сир.
Подойдя к раненому, лейтенант Ательстан сорвал тряпку с его ноги. Тот хрипло застонал. На бедре оказалась поверхностная рваная рана длиной дюйма три.
– Нечего себя жалеть! – рявкнул Ательстан. – Я, когда бреюсь, хуже себя раню. Сержант, пусть кто- нибудь промоет ему рану и как следует ее перевяжет. Затем пришлите капрала ко мне в палатку. Попытаемся выудить из его слов какой-то смысл. Рапорт полковнику я доставлю сам.
Лейтенант Ательстан не удержался от улыбки. Будет прямо-таки чудесно вырваться от этих лягушатников хоть ненадолго, повидаться с друзьями. Вот это дело достойное. Не для того он вступал на военную службу при своей наследственности, чтобы гнить до скончания веков в лесу. Он напишет подробнейший рапорт о событиях нынешней ночи, чтобы добиться внимания полковника и получить одобрение. Вторжение Соединенных Штатов. Трусливая атака исподтишка. Несокрушимый отпор. Рапорт получится просто отменный. Ательстан им покажет, на какую работу годится. Да, действительно. Он уже мысленно потирал руки от нетерпения.
– На словечко, сэр, если позволите, – попросил Харви Престон.
Чарльз Фрэнсис Адамс раздраженно поднял голову от разложенных на столе бумаг. Нежданная реплика прервала нить его размышлений.
– Не сейчас, Престон, вы же видите, я работаю.
– Это касательно слуг, сэр.
– Что ж, тогда конечно. Лучше закройте дверь.
Когда госсекретарь Сьюард добился для Адамса поста посланника в Великобритании, Авраам Линкольн лично пришел поздравить его. Адамс для Администрации человек не чужой – как ни крути, отец его был президентом, да и дед тоже. Но на самом деле этот визит был весьма специфичен. Линкольн познакомил его с заместителем министра военного флота, неким Густавом Фоксом. Для военного моряка Фокс проявлял излишний интерес к вопросам безопасности. Английские слуги, важные бумаги, государственные секреты и все такое прочее. Рекомендовал назначить Престона, «отставного военного», в качестве домоправителя. Или дворецкого, или мажордома. Конкретная его роль осталась неясна. Да, он действительно управляет домом Адамса, присматривая за кухней и нанимая слуг.
Но делает он на самом деле куда больше. Он знает куда больше о состоянии дел в Лондоне, дворцовых сплетнях и даже делах военных, чем сам Адамс. Его информация всегда оказывается точной. Не прошло и
