двух месяцев, как Адамс начал полагаться на собранные Престоном факты и использовать некоторые из них в качестве основы для донесений в Вашингтон. Упоминание о слугах означало, что тот располагает какой-то информацией.
– В Уайт-холле происходит что-то очень важное, – сообщил Престон, как только дверь закрылась.
– А что?
– Пока не знаю. Мой информатор, младший клерк в одном из департаментов, не скажет, пока я не уплачу ему некоторую сумму.
– Но вы ведь и так обычно платите за информацию?
– Конечно, но обычно всего пару шиллингов. На сей раз дело обстоит иначе. Он хочет двадцать гиней, а подобной суммой я не располагаю.
– Но это большие деньги!
– Согласен. Но он ни разу меня не подводил.
– Что вы предлагаете?
– Заплатить ему. Надо попытать судьбу.
Поразмыслив пару секунд, Адамс кивнул.
– Я достану их из сейфа. Как вы с ним встречаетесь?
– Он приходит в каретный сарай в заранее оговоренное время.
– Я должен быть там, – твердо заявил Адамс.
– Он не должен вас видеть, – Престон задумчиво пожевал нижнюю губу. – Это можно уладить. Придите туда заранее и сидите в карете в тени. Я задержу его у дверей.
– Так и сделаем.
Адамс ждал в карете, все больше и больше сомневаясь в правильности принятого решения. Информатор запаздывает; все это предприятие может быть коварным планом, чтобы поставить его в неловкое положение. Он совершенно не знает, как держаться в подобных случаях. У него уже голова шла кругом, так что он чуть не подскочил, когда вдруг раздался громкий стук в дверь. Адамс прижался к спинке сиденья, стараясь подобраться как можно ближе, не попавшись на глаза. Послышался скрип ржавых петель.
– Они у вас? – прошептал голос с акцентом кокни.
– Да, но сведения должны того стоить.
– Стоят, сэр. Клянусь матушкиной душой. Но позвольте мне сперва на них взглянуть.
Послышалось приглушенное звяканье золотых монет в ладони информатора.
– Ага, совершенно верно. Вы должны сказать своему хозяину, что в парламенте жуткий хай, все от военных. Я слыхал, могут даже пойти к королеве.
– По какому поводу?
– Нам-то знать не полагается, но клерки толкуют меж собой, сдается, что американская армия вторглась в Канаду и перестреляла там каких-то солдат. Поговаривают даже о войне.
– Имена, места?
– Узнаю, сэр. Завтра в это же время.
– Тогда вот вам половина. Остальное получите, когда будут подробности.
Дверь захлопнулась, и Адамс выбрался из кареты.
– Он говорит правду?
– Несомненно.
Адамс оказался в полнейшем тупике.
– Этого не могло произойти. Армия ни за что бы не пошла на подобное.
– Британцы
Адамс зашагал было к дому, но затем вернулся.
– Выясните, когда отплывает следующий почтовый пакетбот. Мы должны отправить полный отчет об этом в госдепартамент, и как можно скорее.
Экстренное заседание британского Кабинета министров затянулось почти до вечера. Были непрерывные хождения туда-сюда между Даунинг-стрит и Палатой общин – главным образом высших офицеров, генералов и адмиралов. Когда решение было наконец достигнуто, приказ отдан, карета лорда Пальмерстона затарахтела по булыжной мостовой, направляясь к главному входу в палату общин. Четверо сильных слуг вынесли Пальмерстона из здания и осторожно подняли к двери кареты. Видно, не слишком осторожно, потому что он вскрикнул от боли, когда его перевязанная нога ударилась о раму двери, и выругал своих носильщиков. Лорд Джон Рассел вскарабкался следом, чтобы составить ему компанию во время короткой поездки в Уайт-холл, затем вдоль по Пэлл-Мэлл в Букингемский дворец. Об этом важном визите было доложено заранее, и, когда обоих ввели в аудиенц-залу, королева уже ждала их. Одета она была во все черное, все еще оплакивала Альберта, и траур этот грозил продлиться всю ее жизнь.
Лорд Пальмерстон осторожно опустился в кресло. Боль явственно читалась на его лице, но он совладал с ней и заговорил:
– Ваше Величество. Ваш кабинет в течение всего сегодняшнего дня вел весьма серьезные дебаты. Мы проконсультировались с командованием вооруженных сил, прежде чем прийти к своему решению. Вы, конечно, ознакомились с депешей из Канады?
– Донесение? – рассеянно переспросила она, глаза ее затуманились и покраснели от слез. Со времени смерти Альберта она почти ничего не могла делать. Порой пыталась, но большую часть времени отказывалась выходить из личных апартаментов. Сегодня, сделав над собой грандиозное усилие, она вышла, чтобы встретиться с Пальмерстоном. – Да, по-моему, читала. Очень путаное.
– Примите извинения, мэм. Конечно же, оно написано в пылу битвы. Позвольте пролить свет. Наша кавалерия весьма разрежена вдоль всей канадской границы. Численность войск там ограничена, так что для пристального и непрерывного наблюдения, насколько я понимаю, были использованы силы местного ополчения. Конечно, под командованием британских офицеров. Именно один из подобных патрулей, расквартированных близ квебекской деревни Котикук, и подвергся атаке.
– Мои солдаты атакованы?! – наконец-то происходящее завладело вниманием королевы. Голос ее возвысился до пронзительного визга. – Это ужасно! Дело сугубо серьезное, лорд Пальмерстон. О, ужас!
– Совершенно верно, сугубо серьезное, мэм. Похоже, границу пересекает какая-то дорога, ведущая в Дерби в американском штате Вермонт. Лорд Рассел, не позволите ли карту?
Рассел раскрыл карту на краю стола, а слуги поднесли и положили ее перед королевой. Она огляделась невидящим взором, а потом наклонилась, когда Пальмерстон постучал по карте пальцем.
– Граница между Канадой и Соединенными Штатами плохо размечена и проходит по весьма пересеченной местности, как мне было доложено. Очевидно, отряд американской кавалерии пересек границу вот здесь и был встречен нашим патрулем. Захваченные врасплох во время перехода границы американцы открыли огонь самым трусливым образом, совершенно без предупреждения. Ополченцы, хотя это всего лишь колонисты, отважно дали им отпор и смогли предотвратить вторжение, хотя не без потерь. Отважный воин, раненный в перестрелке, сейчас стоит на пороге смерти.
– Это возмутительно, возмутительно!
Вышедшая из себя королева Виктория обмахивала раскрасневшееся лицо носовым платком. Потом жестом подозвала свою фрейлину и переговорила с ней. Леди Кэтлин Шил поспешила прочь и вернулась с бокалом пива, из которого королева сделала изрядный глоток. Это явственно говорило о том, как расстроила ее новость, поскольку хоть королева и любит пиво, но редко пьет его в присутствии посторонних. Немного освежившись, она отхлебнула еще глоток и ощутила, как в душе вздымается волна гнева.
– Вы извещаете меня, что моя провинция подверглась вторжению и один из наших подданных убит американцами?! – прокричала она.
– Да, вторжение действительно было и огнестрельное ранение, но…
– Я этого не потерплю! – распалившись, разгневанная королева пребывала уже на грани истерики. – Мы должны дать ответ на это преступление! Что-то надо делать! Вы сказали, что дискутировали весь день. Слишком много болтовни. Надо предпринять какие-то действия!
– Действия будут, мэм.
– И какие же? Что решил мой Кабинет?
– С вашего позволения, мэм, мы хотим послать американцам ультиматум…
